и испытывать тебя. Закрой глаза и молись, отдав ему на растерзание свое тело и спасая тем самым свою бессмертную душу! Избегай получать наслаждение от того, что он будет делать с тобой.
— Но как же можно получить наслаждение от того, что, по вашим словам, отвратительно, мучительно…
— Трудно и мокро, — вставила Клер.
— Дьявол знает свое дело. Он может одурманить тебя, чтобы погубить навек твою душу. — Леди Хедвига перевела дух и продолжила:
— Ходят слухи о том, что Саймон Наваррский не способен к соитию с женщиной. Не надейся прежде времени на безграничную доброту господню!
— Милость господня и вправду безгранична, — перебил ее уверенный голос, и на пороге возник брат Джером. При виде его сердце Элис ушло в пятки. Зачем священник явился в своем парадном облачении? Насколько было известно Элис, в замке никто не умер и никто не собирался креститься, а если это так, то парадное облачение брата Джерома может говорить только об одном…
— Верьте в него, леди Элис, и вы спасетесь, — закончил священник.
Из-за спины брата Джерома появился Ричард с приглаженными редеющими светлыми волосиками на голове и в новой накидке — алой, идеально сочетающейся по цвету с платьем Элис. Он подошел к скамейке, на которой сидели сестры, и, не глядя на Клер, протянул свою руку Элис, помогая ей подняться на ноги. Окинул ее оценивающим взглядом и заговорил, слегка прищелкнув языком.
— А ты, оказывается, гораздо красивее, чем я думал. Хм-м-м, а не поторопился ли я, обещав отдать тебя в жены Саймону Наваррскому? — Он пребольно ущипнул Элис за подбородок. — Но, с другой стороны, Честный Ричард всегда верен своему слову.
Она знала, что Саймон где-то здесь, рядом, она буквально чувствовала его присутствие. Теперь стало ясно, для чего все это: новое платье, алая накидка Ричарда, брат Джером при полном облачении и странная проповедь, прочитанная им с Клер леди Хедвигой.
Элис повернула голову и тут же увидела Саймона, одетого в черную накидку с серебряным шитьем на груди. Он смотрел на Элис, но по лицу его нельзя было прочитать ничего. Восхищен ли он ее видом, и если да, то насколько? Выглядел он как всегда — сосредоточенным, спокойным, и лишь в глубине его янтарных глаз тлел какой-то странный веселый огонек.
— Пусть леди Элис решит все сама, милорд, — заговорил Саймон. — Выйти ли ей замуж сейчас и за меня, или позже — за кого-нибудь другого по вашему выбору.
— Ну, что скажешь, красотка? — расхохотался Ричард. — Хочешь ли ты выйти замуж за моего Гренделя со сломанной рукой, а возможно, и со сломанным поленом между ног, или подождешь, не подвернется ли кто получше?
Элис не могла поверить в то, что ей предоставлен выбор. Она растерянно обвела глазами лица всех, кто собрался в неуютной холодной комнате леди Хедвиги. Остановилась на застывшем лице Клер, открыла было рот, но Саймон опередил ее:
— Между нами все останется по-старому, — обратился он к Ричарду, — независимо от того, согласится она выйти за меня замуж или нет. Ваша младшая сестра меня не интересует. Я женюсь на леди Элис, если она того пожелает, или оставлю все как есть.
— Ты слышала, сестра? — спросил Ричард. — Не так уж часто женщинам доводится выбирать себе мужей, цени это! Ну что, выйдешь замуж за моего чародея или останешься пока в девушках?
Все ждали ее ответа.
Саймон стоял немного в стороне, пряча под черной накидкой свою правую руку. Губы его были сжаты. Губы, которыми он целовал Элис. Губы, которые умели разжигать в ней пламя страсти.
Его губы…
— Я выйду замуж за Саймона Наваррского, — твердо сказала Элис, пытаясь при этом унять дрожь в руках и коленях.
Лицо Саймона осталось непроницаемым. Он кивнул, но взгляд его остался спокойным и чуть ли не равнодушным.
— Значит, решено, — сказал он, подходя к Элис и беря ее ледяную руку в свою горячую ладонь.
«Что я делаю? — ужаснулась про себя Элис. — Почему я дала свое согласие? Как там сказала Хедвига — кровь, боль и отчаяние? Бессмертная душа, обреченная на погибель в лапах дьявола… Да, и еще — грязь и сырость…»
Рука Саймона сжала ее ладонь. Элис заметила странное выражение на лице Саймона. Можно было подумать, что он пытается успокоить ее, но вряд ли лорду Саймону Наваррскому есть дело до того, напугана она или нет.
Брат Джером, — гулко провозгласил Ричард таким тоном, словно объявлял смертный приговор, — обвенчайте их!
Глава 17
Она сидела рядом с ним — маленькая, напряженная, тихая. Его храбрая невеста, девственница, предназначенная в жертву чудовищу по имени Грендель. Элис почти ничего не ела за свадебным столом, почти ничего не пила, ожидая того неизбежного, что вскоре должно было с нею случиться. В другое время все это, наверное, могло бы позабавить Саймона, но сейчас ему было не до веселья.
Тем, кто пришел на свадебный пир, была совершенно безразлична дальнейшая судьба невесты. Они — а сюда собрался сегодня весь замок — просто пили, ели и веселились. Ричард был уже хорош. Он опрокидывал в себя кубок за кубком, а в перерывах лапал женщин — всех, кто оказывался в поле его зрения. Зная об этой привычке хозяина, его сестер посадили подальше от него.
Итак, все были веселы — за исключением младшей сестры невесты, смотревшей на происходящее широко раскрытыми от испуга зелеными глазами. У нее за спиной стоял сэр Томас, значит, Ричарда можно было не опасаться.
Саймон по своей привычке внимательно наблюдал за всем происходящим и перебирал в памяти события уходящего дня. Он не удивился, получив приглашение явиться к Ричарду. Он много раз играл с Ричардом в шахматы и потому мог легко просчитывать ходы, которые тот будет делать в жизни. Саймон был готов к тому, что Ричард призовет священника, был готов к церемонии венчания. И сейчас он готов к тому, чтобы начать семейную жизнь с этой маленькой тихой женщиной, сидевшей рядом с ним.
Разумеется, леди Элис знала: что суждено, то и сбудется. Она старалась не отводить глаз, когда встречалась со взглядом Саймона, не убирала своей руки из его ладони. Что касается Саймона, то он размышлял о том, как они проведут нынешнюю ночь. Эта мягкая, сладкая женщина, на которой он только что женился, просто ничего не знает о том, что ждет ее в постели. Но когда дело дойдет до любовной битвы, она должна проявить себя во всей красе.
Перед ними стоял серебряный поднос, но Элис даже не пыталась предложить своему мужу кусок повкусней, да и сама не притрагивалась к еде. А Саймон сидел рядом и посматривал на нее так, как глядит с высоты сокол, выбирающий миг для того, чтобы камнем ринуться на несчастного кролика.
Он резко поднялся на ноги, и весь Большой зал притих. Не говоря ни слова, он протянул Элис свою руку. Она оперлась на нее, не глядя, пытаясь скрыть охвативший ее страх и желание сбежать отсюда.
Разумеется, она никуда не сбежала. Наконец их взгляды встретились, и выражение, которое Саймон прочитал в глазах Элис, потрясло его. Это была удивительная смесь испуга и нежности. Нежность! Вот уж этого он никак не мог ожидать.
— Если ты сам не сумеешь вспахать это поле, позови на помощь, — пьяным голосом проревел Ричард. — Я думаю, здесь всегда найдется пара-тройка рыцарей с наточенными плугами. Что скажешь, сэр Эмрик?
Однако Ричард явно переоценил отвагу своих рыцарей. Конечно, с сарацинами они готовы были драться один против шестерых, но столкнуться с самим Саймоном Наваррским — таких храбрецов между ними не было.
Саймон усмехнулся. Рука Элис заметно дрожала, и ему хотелось накрыть ее своей изуродованной правой, чтобы успокоить, унять эту дрожь. Увы, он не мог позволить себе поступить так, как ему хотелось. Ведь покой — это обман, и он только отвлекает нас, и делает еще болезненнее столкновение с жестоким реальным миром. А правда заключается в том, что вся наша жизнь — это боль и страдание, и единственным утешением, примиряющим человека с жизнью, могут стать деньги и власть.
