– Что у них в кузове?
– Тут люди, человек десять.
– Далеко собрались? – повернулся Браташ к водителю.
– На рыбалку.
– На рыбалку, – удовлетворенно повторил за ним Браташ, – в такую пору?
– Что дальше делать? – спросил из-за машины Касьяненко.
– Проверь вещи. Они вроде бы на рыбалку в наши края собрались.
Касьяненко засмеялся и полез в кузов.
– Ваши документы? – наконец перешел к официальной части Браташ.
Водитель сунул ему в руки свои бумаги,
– И паспорта тоже.
– Это еще зачем? – недовольно спросил пассажир.
– Приграничная зона, – пояснил Браташ.
– Ну, как знаешь, – медленно сказал пассажир, и в лице его что-то изменилось. Браташ почувствовал беспокойство. Не отрывая взгляда от руки пассажира, медленно приближающейся к карману, Браташ попятился, попытался нашарить застежку кобуры, но не успел ни расстегнуть ее, ни вытащить пистолет.
Из кузова донесся приглушенный крик, но Браташ не обернулся. Он был загипнотизирован дулом пистолета в руках пассажира.
– Своим делом надо заниматься, – сказал пассажир. Браташ кивнул.
– Сержант, вы тут одни? – поинтересовался пассажир.
– Д-да.
– Не повезло вам, мусора, не повезло, – сказал пассажир, и пуля разнесла старшему сержанту голову.
Из кузова выпрыгнул Роман:
– Что делать со вторым?
– Тебе объяснять?
– Там добровольцы запсиховали.
Командир быстро подошел к заднему борту. Младший сержант сидел, прижавшись к стойке тента, и с ужасом смотрел на автомат в руках Максима. Двое держали Касьяненко за руки, остальные смотрели на это почти с таким же ужасом, как и милиционер.
– Что замерли? – спокойно спросил командир. – Назад дороги нет. Или вы все хотите сесть? Я вас предупреждал – война уже началась.
– Так мы же в Чечню… – невнятно пробормотал один из добровольцев.
– Туда еще попасть нужно. А если не разберемся с ментами – никуда, кроме зоны, не попадем. Снимайте «свистак» с машины. А ты, Макс, присмотри за остальными.
Максим повернулся к остальным сидящим в кузове и демонстративно поправил автомат на коленях.
Касьяненко стащили с кузова и прислонили к машине – ноги его почти не держали. Командир оценивающе оглядел его, потом перевел взгляд на сидящих в кузове:
– Ты, Дима, что-то насчет боевой обстановки говорил сегодня? Давай сюда, спускайся.
– Я, Андрей Иванович… зачем? – начал было здоровяк, но, взглянув в глаза командира, замолчал и спрыгнул на землю.
– Пойдем, – сказал командир и подтолкнул Касьяненко. Тот пошел к «жигуленку», но замер, увидев лежащего Браташа и его изуродованное лицо. Желудок младшего сержанта свело, и его вырвало.
– Давай, Дима, – сказал командир и протянул здоровяку пистолет.
– Не надо, – между приступами рвоты выдавил Сасьяненко.
– Дима!
Дима взял из рук командира пистолет и повернулся к милиционеру. Прицелился ему в затылок, оглянулся на командира. Тот молча наблюдал. Внезапно Касьяненко побежал на негнущихся ногах. Он бежал слишком медленно, пытаясь оглянуться на бегу. Это словно подтолкнуло Диму, и он нажал на спусковой крючок. Пуля ударила младшего сержанта в плечо и развернула его лицом к стрелявшему. Дима механически нажал на спуск еще раз. Вторая пуля опрокинула Касьяненко. Дима сделал три шага вперед и выпустил в корчащуюся на земле фигуру оставшиеся в обойме патроны.
– Очень хорошо, – сказал командир и забрал пистолет, – иди в машину.
Дима недоуменно посмотрел на командира.
– Все в порядке, – сказал командир, – эти сволочи позорили нашу страну. Мы просто их наказали.
Понял?
– Понял, – кивнул Дима.
