– Прежде, чем я зайду, мне хотелось бы знать, куда вы меня привезли? И, если можно, зачем?
– Я привез вас в то самое место, где вам смогут ответить на очень многие вопросы, – устало сказал Петров.
– И здесь я проведу несколько дней?
– И здесь вы проведете несколько дней, – кивнул Петров.
– Спасибо за подробную информацию, – как можно ироничнее сказал я. Голова болела все сильнее, и я даже начал опасаться, что нагрянул мой любимый приступ.
Петров наконец-то поставил автомат на предохранитель и открыл дверь. Я последовал за ним.
Виктор Николаевич сидел за письменным столом в своем кабинете и ждал. От него лично уже ничего не зависело. Механизм операции запущен, и уже ничье вмешательство не могло его остановить. Кроме Божественного. В ближайшие часы должен был прорвать гнойник в Боснии, так или иначе. Все варианты были предусмотрены, во всяком случае, аналитики утверждали это достаточно категорично. Неожиданно эффективно сработал принцип, который сам Виктор Николаевич называл необходимой случайностью. Если в Украине его очень долго и тщательно готовили, то в Боснии все вышло почти случайно. Никто не знал, что возле Второго близнеца окажется американец, этого никто не готовил, но такая возможность была, и эта случайность все равно сработала. Схема только тогда работоспособна и эффективна, когда частная задача решается так же, как и общая, а введение новых параметров эффективности не снижает. Скат правильно сориентировался на месте. С Блоком все должно пройти несколько проще, но и без него один из трех вариантов все равно бы сработал.
В случае с Чеченским центром все было немного проще и одновременно сложнее. Первоначально подразумевалось, что демонстрация его возможностей заставит всех относиться к вопросу терроризма серьезнее. Но потом Чеченский центр просто исчез, будто его и не было. И если это была самодеятельность Монстра, то достаточно его сотоварищам на самом верху услышать об этом, и у Монстра будут очень большие неприятности. Это в том случае, если он хотел использовать операцию «Шок» в собственных интересах. С другой стороны, если бы все материалы Чеченского центра были переданы на самый верх, пропала бы всякая возможность использовать этот козырь эффективно. Террор нужен только в нормированном виде, только тщательно выверенными дозами. И так, чтобы решение о его применении мог принимать только очень узкий круг людей и только коллегиально.
Очень трудно, практически невозможно поступить с Боснийским центром так же, как и с Чеченским. Монстру просто не поверят. Слишком многие знали о деятельности группы «Сверхрежим» при Министерстве обороны СССР. То, что эту группу расформировали, ничего не гарантировало. Сотрудники группы разъехались кто куда, но собрать их снова было достаточно просто. Было бы желание. Вот тогда-то и вынырнуло предложение Монстра о поиске бывших членов группы и проверки, не начал ли кто-то работать в этом направлении.
Виктор Николаевич очень хорошо помнил, какая началась паника, когда выяснилось, что несколько человек из «Сверхрежима» пропали без вести, а большая часть покинула этот мир по тем или иным причинам. Работа по розыску оставшихся была официально одобрена, и Монстр через Александра Павловича получил возможность начать кропотливо строить свою систему.
Виктор Николаевич встал и прошелся по кабинету. Тот кусок, который хотел подмять под себя Монстр, был достаточно лакомой частью советского наследия, но Виктор Николаевич еще тогда, в девяносто первом, принял решение о разработке другого плана. Для всех остальных это выглядело, как создание сети информаторов на территории сопредельных государств, и получило наименование «Спектр». Об истинном предназначении «Спектра» догадывалось очень немного людей, но в них Виктор Николаевич был совершенно уверен.
Уже гораздо позже Виктор Николаевич начал понимать, что и в «Сверхрежиме», и в «Спектре» есть существенные недостатки. Он приложил максимум усилий, чтобы в «Спектре» их преодолеть. И вот теперь оставалось только ждать результатов. От него уже почти ничего не зависело. Почти ничего.
У меня был праздник. Было тепло, сухо, светло. Я сидел за обеденным столом и вкушал весьма и весьма неплохо приготовленный ужин. Справа от меня сидел Петров, слева – спортивного вида парень приблизительно моих лет, он представился Михаилом, напротив Михаила размещался мужчина лет сорока пяти, осанки почти благородной, но с выражением лица несколько неприятным. Его называли Артемом Игнатьевичем, но он большей частью молчал. Место возле него было не занято. Там стоял прибор для дамы, но в настоящий момент она выполняла функции хозяйки. Первое мы уже съели, и она ушла за вторым. Не считая Петрова, она была единственная знакомая из всей компании. Звали ее Нина. Когда я увидел ее в доме, в желудке у меня все перевернулось. Недаром же весь вечер вспоминал о ней. Вот оно – живое воплощение моих проблем. Я с трудом поборол желание поискать под кроватью в выделенной мне комнате спрятавшегося Парамонова или Святослава. Подчеркнуто вежливо поздоровался и получил очень милую и ничего не выражающую улыбку. Перед ужином мы не перебросились и словом. Плюнув на все, я решил просто ждать дальнейшего развития событий. Меня зачем-то сюда привезли, а значит, рано или поздно должны хоть что-нибудь мне сказать. Заботливый Петров сразу же по прибытии настоятельно порекомендовал мне позвонить жене, потом на работу. Потом по собственной инициативе я позвонил Владимиру Александровичу и выяснил, что он в командировке. Паша Ковальчук оказался в отпуске. Я было собрался звякнуть еще Давиду Абрамовичу, но решил его не беспокоить. На вопрос жены, где именно я нахожусь, ответить было довольно трудно, но я сказал, что нахожусь в лесу, и это ее полностью удовлетворило. Больше никуда звонить я не стал и не потому, что жалко было чужих денег в уплату за междугородные переговоры, а потому, что начал догадываться о причинах такой предупредительности Петрова в обеспечении бесперебойной телефонной связи между мной и телефонами, потенциально стоящими на прослушивании.
Наконец Нина принесла второе и устроилась за столом напротив меня. Скажу честно, в другое время и в другом месте я бы повел себя в такой ситуации немного более оживленно. Но я не забывал о том, что Нина – лицо наверняка официальное и каждую секунду помнил, что мое лицо очень напоминает плохо зашитый футбольный мяч. Настроение это, естественно, не улучшило.
– Какие у нас планы на вечер? – тихо спросил я у Петрова.
– По обстоятельствам, – ответил Петров.
Я не переставал удивляться общительности этого человека и его готовности поделиться с ближними любой информацией.
– А у меня к вам несколько вопросов, – закинул я удочку.
