– Здравствуй, Франсуа, – сказал Хосе, выходя из-за камня.
Трое парашютистов схватились за оружие, но Лану поднял руку:
– Здравствуй, Хосе. Что ты сделал с моим часовым?
– Обижаешь, Франсуа, я никогда никого не трогаю без особой необходимости. Я просто прошел мимо.
– Ну, тогда мне придется тронуть часового после возвращения. Парашютисту глаза даются для того, чтобы видеть, а уши для того, чтобы слышать.
Хосе засмеялся:
– Ты неисправим. Наверное, это единственный способ с тобой поссориться – плохо отозваться о твоих парашютистах.
Лану засмеялся в ответ и обнял Хосе:
– Чтобы так к этому относиться, с этим нужно жить. Я привел твоих коллег, – тихо сказал сержант.
Хосе хлопнул Лану по плечу и двинулся навстречу русским. Те встали с камней и ждали, когда Хосе к ним подойдет. Поймав их взгляды, Лану кивнул и отошел к своим людям.
– Прибыли в ваше распоряжение, – сказал русский.
– Очень ждал. Что-нибудь просили мне передать?
– Только одно – все должно быть закончено до конца месяца.
– У меня такое чувство, что все это закончится значительно раньше. Вам говорили об американце? Тогда я вас с ним познакомлю. И введу в курс дела. Как вас зовут?
– Петр.
– Павел.
Хосе удивленно приподнял брови:
– У нашей конторы прорезалось чувство юмора? Ладно, апостолы, так апостолы. Нам нужно двигаться.
Хосе повернулся к парашютистам и увидел, что они уже готовы двигаться. Лану отвел в сторону часового и тихо, но энергично что-то ему выговаривал. Часовой угрюмо молчал, изредка поглядывая через плечо сержанта на Хосе. Тот помахал ему рукой и улыбнулся. Парашютист отвел взгляд.
Лану обернулся:
– Все в порядке? Мы можем идти? Показывай дорогу.
Хосе кивнул и пошел к почти незаметной тропке, круто ведущей вверх. Через минуту его догнал Лану.
– Извини, забыл спросить, как мне тебя называть?
– Иваном Драгуновым, журналистом из Владивостока.
– Хорошо, – сказал Лану, – посмотрим, каким ты будешь русским. Испанец мне нравился.
Драгунов засмеялся и ускорил шаг. Лану пропустил мимо себя всю группу и пошел замыкающим. Он не слишком хорошо знал, что им предстоит на этот раз, но воевать он привык давно, умел это делать и партнеры по этой операции ему нравились.
– Но когда вернемся в Сараево, малыш Дюкло получит свое по полной программе. То, что Хосе, то есть Иван, – профессионал высокого класса, еще не значит, что парашютисты имеют право не замечать его приближения, – Лану кивнул сам себе и двинулся вслед за группой.
– Признайтесь, Миша, для вас такой поворот событий был неожиданным?
Миша виновато развел руками и склонил голову:
– Каюсь, я просто потрясен. Такого финта от Александра Павловича я просто не ожидал. Но если быть до конца честным, то мне кажется, что и для вас это было неожиданностью.
Виктор Николаевич внимательно посмотрел в глаза Михаила:
– А если я вам скажу, что готовился к этому моменту уже несколько лет, – вы мне поверите?
– До восьмого марта – не поверил бы. Сейчас – пожалуй. Но не так быстро, и не таким способом. Я прав?
– А теперь задумайтесь, если это было неожиданностью для нас, то как удивится тот, кто стоял за Александром Павловичем. Вот уж на чьем месте я не хотел бы быть.
– А почему бы нам просто не принять меры официально? У нас есть такой объем доказательств, что никто не сможет их опровергнуть.
– Михаил, вам придется привыкать к тому, что далеко не всякая операция, в успехе и необходимости которой вы убеждены, будет проведена. То, что Александр Павлович взял отпуск по состоянию здоровья и находится под нашим контролем – еще ничего не значит. Отбросив все лишние детали, мы можем сказать, что противник в результате действий Александра Павловича лишен возможности использовать наших же оперативников. Особенно на интересующей нас территории Украины и на Балканах. И теперь наши оппоненты будут вынуждены включить в действие свои силы второго эшелона. И вот именно по этой причине вам и нужно немедленно отправиться в Украину и позаботиться о том, чтобы и этот второй эшелон был парализован. У нас есть возможность заставить противника начать использовать свои резервы. И только ради этого уже мы можем рискнуть.
