Мили улыбалась. Она никогда и не пыталась объяснять своих поступков кому бы то ни было. Куда как забавнее было смотреть за потугами великоумных соратниц разобраться в глупостях, как они считали, заблудшей овцы.
Из воспоминаний девушку вырвал окрик Вивьена. Алхимик несильно тряс ее за плечо и показывал куда-то на дорогу. Мили хотела было огрызнуться, но увиденное заставило ее замолчать на полуслове.
Впереди, всего в нескольких футах, настоящим памятником жестокости и безудержной злобы застыло место недавнего побоища. Чародейка не числила себя в рядах неженок, однако от развернувшейся картины желудок подскочил к горлу. Пришлось отвернуться и несколько раз тяжело вздохнуть, чтобы прийти в себя. Переступающая с ноги на ногу лошадь фыркала и встревожено озиралась.
Трава на небольшой части тракта перестала быть зеленой. Она окрасилась в темно-красный. Земля выглядела так, словно по ней прошелся плуг неумелого пахаря — крупные вывороченные комья, длинные неровные борозды. И всюду клочья окровавленной плоти, кости с остатками мяса, части припасов и скарба.
— Мы их все же догнали, — голос Маркуса был тверд, но задумчив. Взгляд невольно косился на окружающий дорогу лес — нет ли засады, не появится ли какое чудовище.
— Кто их так? — Бриг столь уверенным не выглядел. — Я когда-то был на бойне. Вот здесь примерно то же самое.
— Тут словно стая волков орудовала, — предположил Маркус. — Только… здоровые какие, заразы.
Действительно, оставленные в земле следы значительно превосходили размерами обычные волчьи, включая самые крупные из виденных путниками ранее. Однако тел самих напавших видно не было. Вивьен, пристально осмотрев останки, нашел среди них фрагменты лишь человеческих тел.
— Не верю, что они не смогли постоять за себя, — повторял Бриг. — Позволить так за дешево разорвать себя на куски… Безумие какое-то. Я уже почти сочувствую нашему безголовому гостю.
— Мили, ты что думаешь? — обратился к девушке Маркус.
Чародейка зябко повела плечами. Думать не хотелось совсем. Хотелось бежать без оглядки. Что-то необъяснимое рождалось в сознании. Какое-то дикое предположение, пока еще ускользающее от понимания. Сердце пустилось в дикий пляс.
— Я не знаю, — наконец призналась девушка. — Но не думаю, что это были утопленники. Они бы вряд ли стали поедать свои жертвы — убить, разодрать и все. А здесь… Это же следы зубов, я правильно понимаю?
— Правильно, — подтвердил Маркус. — По крайней мере, очень похоже.
На одной из костей явственно виднелись глубокие борозды, словно ее глодали. Острые края, разбросанные рядом осколки — говорили о том, что челюсти неведомых хищников обладают поистине огромной силой. Мили почти наяву услышала захлебывающиеся от боли крики несчастных, утробный рык чудовищ и хруст крошащихся костей.
Пока чародейка пыталась прийти в себя, а Бриг до рези в глазах всматривался в дорогу и лес, Вивьен с Маркусом продолжали осмотр места трагедии. Однако никаких ощутимых результатов это не принесло. Все те же куски плоти, запекшаяся в лужах кровь, четыре изуродованных человеческих черепа. На них наткнулись почти сразу. И уже один их вид, выдернутый из остальной картины, внушал трепет, переходящий в животный, неконтролируемый страх. Три черепа лежали рядом, став основанием, а четвертый венчал чудовищную пирамиду. Казалось, что жестокие челюсти миновали лишь один — самый верхний. Обескровленное лицо, искаженное маской непередаваемого ужаса, подобно злому року смотрело на путников, предрекая им самые страшные муки.
— Звери на такое не способны, — дрогнувшим голосом сказал Маркус.
— Давайте поедем отсюда, — в глазах Мили читалась отчаянная мольба. — Я обязательно приду в себя, я справлюсь. Не могу все это видеть. Мне кажется, что он следит за мной, — девушка указала на верхний череп. — Это сводит меня с ума.
Воины переглянулись. Оставаться здесь дольше не было никакого смысла. Судьба конкурирующей группы вызывала множество вопросов. Но их разрешение вполне могло продолжиться уже в пути. Стараясь не выпачкаться к крови, Маркус и Вивьен вернулись к лошадям. Те заметно нервничали. Напряжение нарастало.
Вивьен не находил себе места. Внешне он оставался абсолютно спокойным, в то время как внутренне был взвинчен до последнего предела. Всегда уравновешенный и уверенный в себе воин, не раз с честью выходивший из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций, теперь до хруста в костяшках сжимал испытанную цепь. Он чувствовал взгляд. Тот же, что и позапрошлой ночью. Тяжелый, пробирающий до глубины души, с самого ее дна поднимающий безысходную обреченность. Вивьен ощущал себя загнанным зверем, зажатым в норе, откуда нет выхода. И эту нору медленно, но неотвратимо затягивал мертвенный холод.
«Как этого не чувствуют остальные?» — задавал он себе мысленный вопрос. — «А если чувствуют, то как держатся»? Он-то уже буквально не знал, куда себя деть. Сначала аккуратно, незаметно высматривал соглядатая. Потом в открытую, а затем вообще начал вертеть головой из стороны в сторону, наплевав на скрытность. Никого. Однако алхимик был уверен, что это не игры воображения.
— Что такое? — недоуменно спросил Маркус.
Казалось, он и вправду не понимает в чем дело. Покинув место жестокой расправы, путники вновь обрели уверенность в своих силах. Даже Мили выглядела вполне бодрой.
— Взгляд, тот самый, — нехотя процедил Вивьен, — никто ничего не чувствует?
Ответом стали неуверенные пожимания плечами.
— Слежка, может быть, не совсем обычная. Нас ведут, — продолжал он уже спокойнее. — Я вновь почувствовал это почти сразу, как мы оставили то милое местечко с четверкой черепов. Сдается мне, нас больше не прогоняют — предупреждения кончились.
Маркус хлопнул себе по лбу, отгоняя назойливого комара.
— И что же, теперь будем бояться? Мы неплохо справились с этими уродами ночью, справимся с ними снова.
— А где уверенность, что не придут другие? — вертя в руках нож, размышлял Бриг. — Ты же сам видел следы. Они не принадлежали людям. Но собрать пирамиду из голов, насколько я знаю, животным не под силу. Я имею в виду обычных лесных тварей.
— Без толку говорим, — не желая продолжать спор, сказал Маркус. — Придут, тогда и будем думать, как быть. Или кто-то хочет повернуть обратно? — он обвел взглядом спутников.
— Мы не пройдем обратно, — сказал Вивьен. — Мы все это знаем. Глупо оглядываться. Если дорога и есть, то вперед.
— Вперед за Берганом? — хмыкнула Мили.
Путники поежились, обеспокоенно оглядываясь. Лес, плотно обступающий дорогу, показался им еще более негостеприимным, чем речной берег прошлой ночью, когда на него выползали утопленники. Но тогда врага было видно. Теперь же — после лицезрения последствий кровавой бойни, чувство неопределенности способствовало рождению всевозможных химер. Оно крепко переплелось с ожиданием надвигающейся беды и потому исподволь подтачивало уверенность в собственных силах.
Между тем, тракт начал заметно подниматься вверх. Все чаще стали попадаться поросшие мхом валуны, разбросанные в беспорядке тут и там. Лошади попытались сбавить темп, однако путники им этого не позволили.
— Какое хорошее место для засады, — в полголоса произнес Бриг, с подозрением рассматривая очередной большой камень.
— Что б тебе пусто было! — недобро зыркнула на него Мили. — Накликай еще.
— День же, солнце, — огрызнулся метатель, — совсем все со страха с ума посходили?
Будто в ответ на его слова где-то за спиной послышался долгий протяжный стон — заунывный и тягучий, будто грешная душа кричит из самой Преисподней.
— День, говоришь? — нервно сглотнула Мили.
— Может, волк? — прислушиваясь, предположил Бриг.
