Каждое прикосновение стали растягивалось на годы, на века. Боль. Они учили меня принимать ее и наслаждаться ею. Я кричал, молил о пощаде, но все тщетно. Они разделывали меня, словно на бойне. И сейчас это все еще продолжается. Я уже не боюсь. Боль отнимает страх. Убейте меня. Прошу вас…
В глазах Герри стояли слезы, лицо исказилось невыносимой мукой.
— Не могу я ему помочь! — кричала Мили. — Не могу! Так же, как и себе. Тут нужен не боевой маг, не лекарь, не знахарь, а самые сильные молитвы. Из уст служителя светлых богов, даже блаженного или убогого. Человека истинно верующего и облеченного силой. Ты такой? Я — нет!
— Ему надо помочь, — упрямо стоял на своем алхимик. — Не зря же его спасали. Что, получается весь риск впустую?
— Дурак, — Мили поморщилась. — Мы уничтожили их лагерь. Тебе этого мало? А ему, — она посмотрела на плачущего мужчину. — Ему мы можем помочь лишь одним способом. И чем раньше, тем лучше. Или ты хочешь проследить процесс обращения до самого конца? Мне достаточно увиденного.
— Будьте людьми, — взмолился Герри, — вы представить себе не можете эту боль. Я умер еще на тракте, когда те твари рвали моих товарищей. Все было решено уже тогда. Спасибо вам за спасение. Доведите же начатое до конца.
Вивьен вытащил стилет. Цепь он так и не нашел — та затерялась где-то среди бурелома во время взрыва.
— Давай! — выкрикнул Герри и привстал на руках, открывая незащищенную шею.
Алхимик полоснул так, словно бил наотмашь. На примятую, порядком выпачканную траву, плеснуло алым. Глаза незадачливого мага закрылись и он упал.
Вивьен все еще продолжал стоять над недвижимым телом, когда Мили бесшумно подошла сзади.
— Идем, — сказала она очень тихо, — нам нельзя здесь долго оставаться.
— Что? — алхимик выглядел растерянным.
— Идем отсюда, — терпеливо повторила девушка. — У меня очень мало сил, поэтому желательно уйти подальше. Мы и так потеряли много времени.
— Ты же говорила, что…
— Молчи.
— А он? Он мертв? — Вивьен указала на окровавленный труп. — Если превращение началось, то, как далеко оно зашло?
Мили задумалась.
— Я не в себе. Извини. Ты прав. Оставлять за спиной потенциального черного мага не стоит. Отойди.
Чародейка сосредоточилась, вытянула над Герри руку раскрытой ладонью вниз. С заметно подрагивающих пальцев потекли струи белого пламени. В тех местах, где они касались тела мага, появлялись черные расползающиеся пятна. Запахло паленым. Через несколько минут у ног девушки лежали сильно съежившиеся, обугленные останки. Вивьен, который все это время стоял рядом, готов был биться об заклад, что видел, как дергалась голова Герри, как впивались в податливую землю скрюченные пальцы.
— Мили, ты видела, что…
— Видела, — оборвала его девушка и пошатнулась. — Идем.
Алхимик подхватил чародейку под руки.
— Тебе надо отдохнуть. Ты на ногах не стоишь.
— Просто немного голова закружилась. Скоро пройдет. А если останемся, то… — девушка сглотнула. — Обещай мне одну услугу.
— Какую?
— Обещай.
— Мили, я не смогу тебя убить, — потухшим голосом сказал алхимик. — Ты же об этом хотела попросить? Извини. Ты же об этом хотела попросить?
— Ты видел, что они сделали с ним? Слышал, как это делалось?
Вивьен неохотно кивнул.
— Я не хочу. Ты слышишь?! Я не хочу подобного! — по щекам чародейки побежали слезы. — Если я хоть немного… если ты… — плач душил, проглатывал слова. — Не отдавай меня им. Пожалуйста.
— Хорошо, — прошептал алхимик, — я обещаю.
— Спасибо, — Мили улыбнулась сквозь слезы и поцеловала Вивьена в губы. — А теперь идем.
Тропа бежала под уклон, и от того идти стало легче. Девушка пришла в себя, однако ни о каких более-менее сильных заклятия не могло идти речи. Чародейка чувствовала себя, как подчистую опустошенный колодец, в который по капле вновь набиралась вода. Однако о первоначальном ее уровне впору было только мечтать. Медленно, очень медленно прибывали магические силы.
— Как думаешь, мы далеко от лагеря? — спросил Вивьен, стараясь вытащить Мили из поглотивших ее раздумий.
Вновь, как и на тракте, он поддерживал чародейку, и та с немой благодарностью принимала помощь.
— От какого лагеря? — рассеяно произнесла Мили.
— Лагеря личей, — пояснил алхимик. — Сколько миль? Большой у нас запас по времени?
Девушка пожала плечами.
— Я старалась удержать заклинание, а не любовалась видами. Миль шесть, семь… Не знаю. Запас есть, но я бы не обольщалась на счет безопасности. Она временная. Не поверю, что мертвяки оставят нас в покое. Тем более теперь — после всего того, что мы для них сделали.
— Я не обольщаюсь, — хмыкнул Вивьен. — Я о другом. Почему ты раньше не использовала такую сферу? Мы вполне могли обезопасить себя сразу, когда спали заклятия фей. Ну, пусть не обезопасить, но уж точно повысить шансы на спасение. Взлетели да отмахали сотню миль. Глядишь, и выбрались.
— Глупая, — грустно улыбнулась Мили. — Сейчас мне кажется, что я просто не хотела выбираться. Понимаешь?
Вивьен молчал.
— Как тебе объяснить? Да уж, объяснить то, в чем сама не уверена… — девушка помедлила, потом продолжила. — Для меня стало сильным ударом то самое первое ранение. И чем дальше, тем больше оно меня тяготило. Не столько даже боль, сколько ощущение обреченности. Я жалела себя — это самое точное, что можно сказать. И сейчас жалею, но уже не так.
— Что же изменилось? — Вивьен все еще не мог уловить сути сказанного чародейкой.
— Наверное, я, — Мили улыбнулась. — Как мне кажется, переломным стал момент, когда мы увидели обнесенные стенами из гниющей плоти развалины. Глупо, но я почувствовала, что не могу уйти оттуда, оставив все, как есть. Тоже мне героиня…
— А почему нет? — подбодрил ее алхимик. — Я бы не решился даже близко подойти к тем… к тем стенам. Не говоря уж о том, чтобы ступить в их пределы.
— Не сравнивай, — покачала головой Мили. — Сталь бессильна против мертвых. Мы это оба хорошо знаем. У тебя не было шансов.
— А ты была уверена в своих силах?
— В том то и дело, что нет. Поэтому и говорю, что глупо. Но последней каплей стал Герри. Это звучит странно, даже дико, но он вернул мне жажду жизни. Я не хочу оставаться в этих землях. Не хочу опускать руки. Теперь не хочу. Но больше всего меня страшит участь Герри и многих магов до него.
Девушка передернула плечами, поежилась.
— Знаешь, я не жалею, что потратила столько сил там, в лагере. Наверное, мне надо было пройти через страх обращения в лича. Извини меня.
Вивьен нахмурился.
— Нет, нет, не говори ничего. Вы все были правы.
— На счет чего?
— На счет избалованной девчонки. Я не буду произносить пустых высокопарных слов. Ни к чему они, да и не объяснят ничего, не откроют. Просто хочу, чтобы ты простил меня за то, что слишком долго себя
