Нинка молча положила деньги на диван, взяла свою сумочку и вышла из квартиры.
В конце концов, подумала она, спускаясь в лифте, капитан как всегда прав. Он – человек конченый. Он сгорел изнутри. А ей, Нинке, выпал шанс. «Кентавр» клуб маленький, но с него можно начать. Какая упругая и надежная кожа у директорского кресла. Как приятно было прикоснуться в директорскому столу. К ее столу.
Выходя из подъезда, Нинка пообещала себе, что отныне в клубе ее будут звать все только по имени- отчеству. Все.
– Нинка, как дела? – спросил вынырнувший из темноты Браток.
– Пошел ты, козел! – выкрикнула та. – Не Нинка, а Нина Алексеевна. И менту своему передай…
– Что передать менту?
– Скажи, если захочет – пусть приезжает. Когда угодно, – Нинка хотела сказать дреугое, что-то обидное, но эти слова вырвались сами собой, помимо ее желания. – Когда захочет.
Браток проводил взглядом Нину Алексеевну и поцокал языком.
Гринчук посмотрел в окно на уходящую девушку, усмехнулся невесело и набрал номер на телефоне.
– Садреддин Гейдарович? – спросил Зеленый.
– Слушаю тебя, капитан.
– Вы хотели знать, кто вас решил стравить с Гирей?
– Да, – коротко ответил Мехтиев.
– И хотели, чтобы я вас помирил с Гирей?
– Конечно, хотел.
– У вас есть шанс, – Гринчук поморщился, словно собирался сделать то, чего делать не хотелось.
– Слушаю тебя, дорогой…
– Бесплатный, – автоматически поправил его капитан, – совершенно бесплатный. У Гири сейчас проблемы и к нему в гости нагрянул тот, кто за всем этим стоит. Ваши люди за клубом следят?
– Да.
– Я думаю, что Гиря не в восторге от посетителя. И сам хотел бы наладить с вами отношения мира и сотрудничества.
– Ты так думаешь?
– Он просил вам передать, что вас ссорил именно нынешний посетитель.
Садреддин Гейдарович помолчал.
– Вот, в общем, и все, – сказал Гринчук.
– Я твой должник, – сказал Мехтиев.
Капитан милиции Юрий Иванович Гринчук выключил телефон и сел на кухонный табурет. Кажется, он переступил черту. Кажется. Но у него, кажется, нет выбора. Если он решил, что этот взрыв не может остаться безнаказанным, то оставаться на полпути нельзя.
Была надежда, что все решится само собой. Что те странности, которые проявились за несколько последних дней, удавкой затянутся на горле у виновника того взрыва. А теперь он не мог ждать. Слишком уж решительно взялся Андрей Петрович…
Снова зазвонил мобильный телефон.
– Да.
– Юра?
– Да, батюшка, – Гринчук не смог скрыть удивления от звонка отца Варфоломея. – Что?
– Приезжай в нору, Юрка, скорее приезжай. Беда здесь.
– Что случилось?
– Убивать их пришли.
В общем-то, отец Варфоломей ошибался. Первоначально убивать Крыс никто не собирался. Так, попинать немного, припугнуть, пустить кому-нибудь юшку из носа, а кому-нибудь, особо непонятливому, сломать пару косточек.
Задача была напугать и вышвырнуть прочь.
Андрей Петрович особо это подчеркнул, хотя закончил инструктаж словами: «Без особой необходимости не мочить». И ударение было сделано именно на «без особой необходимости». А какая необходимость особая, а какая – нет, решать должны были уже на месте. И не пятеро пацанов Гири, а двое парней Андрея Петровича.
Пацаны вообще старались держаться от пары чужаков немного поодаль. Так вели бы себя, наверное, собаки, если бы в их стаю случайно затесались волки. Хрен его знает, пока собрались охотиться вместе, но не исключен вариант, что волки решат пообедать своими лающими временными союзниками.
Сильное впечатление на пацанов произвела стремительная разборка в клубе, ныло уязвленное самолюбие и копошилось в угрюмых мозгах быков желание отомстить, добраться до глоток пришлых волков. Потом. Если получится. И накапливалось желание выплеснуть злость хоть на кого-нибудь. На первого подвернувшегося. На тех же Крыс.
