утяжеленный наручниками. – Ты тварь, которую нужно убить. Не изловить, а убить…
Шатов почувствовал, что сил осталось совсем немного. Правая половина тела онемела, в груди полыхал огонь, сжигая легкие.
– Ты захотел убить Виту? – Шатов замахнулся, но не попал. Инерция бросила его на землю, под ноги Дракону. Но тот не бил.
Он стоял, прижимая левую руку к лицу, а из-под пальцев сочилась кровь. Правая рука висела как плеть.
– У тебя тоже идет кровь? – Шатов встал, выпрямился, закричав от боли. – Кровь?
Туман почти совсем рассеялся. Только за спиной Дракона еще клубилась белая масса.
– Ты – только смерть. И ты не можешь… – Шатов замахнулся, но замер.
Дракон опустил руку.
Рваная рана пересекала его лицо, от глаза до подбородка.
– Шатов, – сказал Дракон и отступил.
– Да, – сказал Шатов, и сделал шаг вперед.
– У тебя не получится, Шатов… – шаг назад.
– Я попробую, – шаг вперед.
– Ты не сможешь… – шаг.
– Смогу, – шаг.
– Ты… – Дракон оступился, взмахнул рукой и стал заваливаться назад.
Медленно, будто туман поддерживал его, не хотел принимать в себя его тело. Но сил тумана не хватило, тело исчезло, раздался крик и гулкий всплеск. Болото.
Шатов стоял с поднятыми руками.
– Шатов, – из тумана донесся голос и слабый всплеск.
– Нет, – сказал Шатов.
– Шатов!
– Нет.
– Я вернусь, Шатов… – голос осекся, всплеск, невнятный крик.
– Только в кошмаре, – сказал Шатов. – только в кошмаре…
Порыв ветра отшвырнул остатки тумана с поверхности болота, и Шатов увидел сорванную траву на самом краю, и волнующуюся ряску в двух метрах от берега.
И гладкое, покрытое мхом тело чудовища немного дальше. Мертвое дерево, вспомнил Шатов. Это не дракон. Это всего лишь рухнувшее в болото дерево.
Шатов повернулся к болоту спиной.
Нужно идти. Нужно жить. Нужно… Потом все объяснения. Потом недоуменные вопросы, потом нелепые ответы. Сейчас нужно выйти из этого леса. Нужно отряхнуть с себя остатки тумана, избавиться от леденящего ощущения в душе.
«Ты тоже только тень» – сказал Дракон в бреду.
– Ты тоже только тень, – сказал Дракон перед смертью.
Перед своей смертью.
Шатов не останавливаясь прошел мимо «волги» на самом краю оврага.
Он знал только одну дорогу отсюда. Только одну, мимо дома.
– Ты тоже моя тень, – сказал Дракон, догоняя Шатова.
Шатов не оглянулся.
– Дерьмовая жизнь, – сказал Вася, невесомо коснувшись плеча Шатова.
– Я вернусь, – сказал Дракон и превратился в легкий порыв ветра.
– Только в кошмаре, – упрямо повторил Шатов.
– Он вернется, – сказал майор Ямпольский.
– Он остался в тебе, – сказала Воеводина, которую Шатов видел только на фотографии.
– Он и был в тебе всегда, – прошептали голоса из-за спины Шатова. – И будет в тебе… Всегда.
Шатов не отвечал. У него не было сил на споры с умершими. У него были силы только на то, чтобы дышать и чтобы идти. И чтобы смотреть себе под ноги и удерживать равновесие.
Воздух с трудом, с неохотой расступался перед Шатовым.
Фонарь над крыльцом все еще горел. Дверь была открыта. А в доме – горит камин. И сейчас на крыльцо выйдет Арсений Ильич. Он выйдет на крыльцо, потому, что ничего не изменилось, потому что это его мир… Его… Ты можешь протыкать его тени сколько угодно, Шатов. Ты можешь сбрасывать их в болото и слышать, как они захлебываются. Но ты не сможешь его убить.
