Хорек прижимал к груди сверток.
– Книгу принесли, – сказал Хозяин. – Проходите, присаживайтесь.
– Я принес вашу книгу, – сказал священник, развернул несколько слоев ткани, положил книгу на стол, на самый край. – Я прочел вашу книгу.
Священник опустил руки и стоял неподвижно, словно изваяние.
– И? – сказал Ловчий, когда пауза стала уже неприлично долгой.
– Зачем вы дали мне эту книгу? – спросил священник. Тихо спросил, даже жалобно, как мог бы спросить калека у своего обидчика, – зачем ты меня ударил?
Ловчий внимательно посмотрел в лицо Хорька, перевел взгляд на книгу, а с книги – на лицо Хозяина. Хозяин хмыкнул и отвернулся к огню. Смущенно, как показалось Ловчему, отвернулся.
– Если я правильно понял, это та книга, – сказал Ловчий, вставая с табурета.
– Это книга Младшего Дракона, – сказал Хозяин, не отрывая взгляда от огня. – Ее привез на корабле посланник Старца С Горы.
– Вот как...
Ловчий подошел к столу, протянул руку к книге, но не дотронулся. Держал пальцы над исцарапанным переплетом, словно пытался понять, а не обожжет ли старая кожа.
Кончики пальцев осторожно коснулись переплета. Кожа скрипнула, когда открылась книга. Ловчий перевернул несколько страниц. Листы шуршали, словно песок пересыпался из одной ладони в другую.
– Помнишь пустыню? – спросил Ловчий.
– Помню, – ответил Хозяин.
– И ту ночь...
– И ту ночь.
Они перебрасывались словами, словно стеклянным мячом в полдень, лениво, но осторожно, чтобы не уронить мяч. Не ради того, чтобы превзойти друг друга в ловкости, а просто чтобы не прекратить игру. И Хорек следил за полетом мяча. Провожал его глазами. Изо всех сил стараясь не поверить.
– Знаешь, – сказал Хозяин, – а ведь, похоже, Младший дракон один из немногих, кого мы сделали счастливым... Чуть ли не единственный.
Ловчий медленно переворачивал листы, не отрывая взгляда от книги, и Хорьку вдруг показалось, что мяч сейчас упадет, что разговор разлетится вдребезги, и останется только уйти, забрав с собой свои сомнения и страхи.
Но Ловчий ответил.
– И ведь что самое странное, – сказал Ловчий, – мы не собирались делать его счастливее, мы даже не думали о нем. Так, пустынный разбойник.
Рука Ловчего замерла над страницей.
– Опаньки... А этого комментария я никогда не читал, – Ловчий посмотрел на Хозяина. – Твоя работа?
– Это о чем? – продолжая смотреть в огонь, спросил Хозяин.
– О Кровавой Жертве и Разрушителе, – сказал Ловчий.
– О Проклятом городе?
– Да нет, не о Городе, а именно о жертве. И довольно подробно о Силе... – Ловчий ткнул указательным пальцем в строку, словно собирался читать вслух. – Вот...
– Земля словно сочится Силой, и Сила, будто капли росы или капли пота, появляется на поверхности, туманом висит в воздухе, проникая в грудь человека с каждым вздохом, – тихо проговорил Хозяин. – И только в людях Сила становится Силой, как в пчелах превращается нектар в мед. Но не сознают люди Силы, не способны они познать ее и использовать, а могут только отдать ее, молясь или жертвуя. И отдавали люди ее языческим идолам, обменивали ее на благосклонность ложных богов. А к истинному Богу несут они не Силу, но просьбу. Не отдать хотят, но получить... И Сила, не находящая выхода из тела человеческого, начинает сжигать душу его, превращая человека в чудовище...
Хозяин замолчал. Ловчий осторожно закрыл книгу. Шум дождя, треск горящих дров. И – стон.
– Вы не договорили, – выкрикнул Хорек. – Не договорили! Превращая человека в чудовище или бога! Бога!
Ловчий хмыкнул.
– Чему вы смеетесь? – Хорек шагнул вперед, замахнулся, словно, забывшись, решил ударить Ловчего. – Что вам кажется здесь смешным?
– Вы полагаете, что чудовище чем-то отличается от бога? – спросил Ловчий. – Не от Бога, поймите меня правильно, а от бога. Божества. Божка... Вы, святой отец, никогда не обращали внимания на тот факт, что чудовищами – оборотнями, упырями, демонами – никогда не становятся люди занятые?
Ловчий погладил рукой переплет книги.
– Художник, кузнец, ткач, тот, кто умеет что-то делать своими руками или мыслью своей, – они никогда не становятся чудовищами... Это я вам говорю, Ловчий, охотник на монстров. Нет, если их кусанет оборотень или упырь – да, ничто не спасет, но так чтобы вдруг проснуться зверем... Никогда. Душа, она, брат... – Ловчий пошевелил пальцами в воздухе, – она если горит, то сжигает всё. Всё сжигает. И Сила тогда как топливо, как хворост в камине... Не понимаешь?
