– Ваша фамилия?
– Гаврилин, Александр, – ответил Гаврилин и стал считать.
На счете пятнадцать замок щелкнул, и дверь открылась. Охранник справлялся со списком. Не звонил никуда, а просто заглянул в листок бумаги. Или в компьютер. Ну и что это значит? Ровным счетом ничего.
До этого Гаврилин был в помещении банка всего один раз, привезли его сюда на машине, дверь перед сопровождающим открыли без вопросов, разговор состоялся в небольшой комнате на первом этаже, длился всего пятнадцать минут, после чего Гаврилин был выпровожен на улицу. Еще с прошлого раза Гаврилин запомнил, что любой прошедший входную дверь оказывался перед второй дверью, в своеобразном тамбуре. На этот раз внутреннюю дверь открыли сразу.
Гаврилин, демонстративно не торопясь, вытер ноги о пупырчатую синтетическую дорожку возле двери. В дверном проеме напротив появился подтянутый молодой человек в темном деловом костюме.
Хороший костюмчик, отметил Гаврилин, потянет на всю мою зарплату. Это если без туфелек. А с туфельками лучше и не прикидывать.
– Добрый вечер, – сказал молодой человек, ощупывая Гаврилина взглядом.
– Добрый вечер, – вежливо ответил Гаврилин. Ничего так молодой человек, корректный, интеллигентный. Типичный банковский служащий. Ручки немного подкачали, особенно костяшки пальцев. Этими костяшками явно подолгу и сильно стучали по разным твердым предметам. Дай бог, чтобы по неживым.
– Мне назначил Артем Олегович на семнадцать ноль-ноль, – коротко и по-деловому.
– Прошу за мной, – молодой человек сделал приглашающий жест рукой и двинулся влево по коридору. Ничего идут дела у банка, во всяком случае, такое впечатление создается. И ковровая дорожка в коридоре действительно ковровая, а не синтетические изделия ширпотреба.
Красиво жить не запретишь. Тем более, что, если верить психологам, подобная обстановка внушает клиентам мысль о стабильности и надежности банка. Все очень консервативно и со вкусом. Даже секретарша в приемной на втором этаже не из длинноногих фотомоделей, а солидная женщина лет сорока пяти, в строгом костюме.
Я уже хочу быть вкладчиком этого банка, подумал Гаврилин. Было бы что вкладывать.
– Добрый вечер, – сказала дама, и сопровождающий удалился.
– Добрый вечер, мне…
– Вы, по-видимому, Александр Гаврилин. Раздевайтесь и присаживайтесь, Артем Олегович примет вас через несколько минут.
Гаврилин снял куртку, сунул в ее карман кепку и повесил куртку на один из крюков стоявшей у двери вешалки. Он почти физически ощутил на себе свой демократический джемпер и оценивающий взгляд секретаря.
С суконным рылом – в калашный ряд. Ну и ладно, ну и пожалуйста. И пусть на двери будет написано вице-президент правления банка, он все равно пришел не к вице-президенту, а к своему начальнику, для которого вся эта солидность только прикрытие. Гаврилин осторожно прошел через приемную к креслу. Стыд и позор ходить такими пошарпанными и заляпанными ботинками по такому шикарному ковру. Ладно, стыд не понос, вытерпеть можно.
Гаврилин только успел сесть в кресло, как на столе перед секретарем что-то зажужжало.
– Артем Олегович ждет вас, – сказала дама.
– Спасибо.
В последнюю секунду Гаврилин удержался и не стал стучать в дверь кабинета. Сказано же – ждут.
– Здравствуйте, Саша, – вставая со своего кресла, сказал Артем Олегович и вышел из-за письменного стола.
– Добрый вечер, – в который уже раз за последние полчаса сказал Гаврилин и поймал себя на желании щелкнуть каблуками и коротко кивнуть головой.
Еще не хватало согнуться вдвое и расплыться в угодливой улыбке.
– Давненько мы с вами не виделись, Саша, – сказал Артем Олегович. Просто отец, так и брызжет расположением и участием, и ладонь у него сухая и уверенная. Мы с вами вообще виделись только два раза, милостивый государь, первый раз вы меня допрашивали на тему июльских курортных приключений, а второй – инструктировали по методике контроля над Палачом. И указания ваши сводились к двум простым правилам: не суй свой нос, куда не просят, и – много будешь знать, не дадут состариться.
Артем Олегович увлек Гаврилина к стоящим в углу кабинета креслам и столику, усадил, задал несколько вопросов о личной жизни (полное отсутствие) и о погоде (располагает к грусти и размышлениям).
И чего он ходит вокруг да около, ласково улыбается и говорит ерунду. И глазки у вас холодные, и тон слишком доброжелательный.
– Обожаю, – легко изобразил улыбку на лице Гаврилин в ответ на вопрос Артема Олеговича о спорте. Это была его маленькая месть. Не мог же, в конце концов, Артем Олегович не помнить, как сам отчитывал Гаврилина по телефону, за два пропуска спортивных занятий.
– Неплохо, неплохо, – неожиданно сказал хозяин кабинета и улыбка разом слетела с его лица, – держитесь спокойно, с иронией, не нервничаете.
Угу, спасибо за комплимент. Гаврилин промолчал, изобразив на лице внимание.
– Вы очень терпеливый человек, Саша. Вы у нас уже три с половиной месяца занимаетесь черт знает чем, стоически выполняете заведомо пустые задания и даже не пытаетесь качать права. Почему? Вас все устраивает?
