– Я ему почти завидую. Столько нового, неожиданного, интересного.
– Вот уж кому не позавидуешь.
– Да. Согласен. Но он же у вас везунчик.
– В такой ситуации нужно что-то большее, чем везение.
– Во всяком случае, у него есть шанс. И достаточно большой. Я тоже не хочу отправлять его на верную смерть. Он мне чем-то симпатичен.
– Артем Олегович…
– Артему Олеговичу Гаврилин не понравился. Это сквозит и в отчете, и в записи разговора.
– А ведь именно от Артема Олеговича будет во многом зависеть судьба…
– А в поддавки с Гаврилиным никто играть не собирается. Как с ним не играли в поддавки на Юге в июле, как с ним не будут играть в поддавки и в дальнейшем. На следующем этапе.
– Для него следующего этапа просто может не быть.
– А нам не нужны неудачники. Пусть барахтается, пусть работает, пусть дерется. Если хочет выжить.
– Артем Олегович сделает все возможное…
– Артем Олегович сделает все возможное, чтобы осуществить операцию. Если для этого понадобится уничтожить наблюдателя…
– Мы с вами оба знаем, что для этого понадобится уничтожить наблюдателя. И не только его.
– Это проблема наблюдателя. Ему никто не позволит помешать акции, но если он сумеет соединить несоединимое – я никоим образом не стану ему в этом препятствовать.
– Артем Олегович об этом знает?
– Зачем? Игра должна идти по правилам.
– Это уже не игра, а гладиаторский бой. И шансы не равны.
– Но они есть у обоих. Вы не можете со мной не согласиться. И я понял, почему вы так симпатизируете Гаврилину.
– Я ему не симпатизирую.
– Извините, я не так выразился. Мы с вами слишком давно этим занимаемся, чтобы симпатизировать кому-либо. Вам интересен этот Гаврилин потому, что он очень на вас похож. Эмоции, интуиция, попытки почувствовать, а не просчитать.
– Это основные требования к наблюдателю, за них он и был отобран из общего списка.
– Вами отобран, заметьте.
– Мной.
– А мы ведь с вами стареем. Начинаем вести беспредметные разговоры. Пора нам подыскивать замену.
– Пора. Только молодежь у нас не доживает до старости или хотя бы до зрелости.
– Не утрируйте.
– Извините, меня замучили предчувствия. Наверное, действительно старею. Становлюсь мнительным.
– Извиняю. Заодно извиняю и за то, что вы сейчас не слишком искренни.
– Таковы правила игры. Мы слишком часто устраиваем экзамены – постоянно поднимаем планку. Сегодня полигон у нас проходят Гаврилин и Артем Олегович. А завтра? Чем моя кандидатура хуже других.
– Вы с годами становитесь не мнительнее, а циничнее. А значит, мудрее. И вас будет просто невозможно незаметно запустить на полигон, как вы выразились, незаметно.
– Именно это я имел в виду.
– Значит, мы с вами друг друга великолепно поняли.
– Более чем.
– Тогда – до завтра!
– Спокойной ночи.
Глава 6
Палач
Зимы не было. Что бы там ни говорили календари – после тридцатого ноября декабрь не пришел. Смерть настигла его среди луж и слякоти где-то далеко на подходах к городу.
Все произошло без свидетелей, но Палач ясно представлял себе, как ноябрь под прикрытием туч подстерег наследника, вцепился влажными пальцами в его горло и давил до тех пор, пока не хрустнули сломанные позвонки.
А потом убийца вырыл могилу в раскисшей земле. Он торопился и оглядывался через плечо, ожидая появления нового противника.
