поступать так и напоследок.
– Где фотография?
– Что? А – фотография, – Бес полез во внутренний карман куртки и достал смятый снимок. – Вот.
Насквозь промок Бес, даже фотография намокла.
Палач остановил машину и заглушил двигатель.
– Пойдем, я тебя отведу к остальным, а сам займусь вашей с Жуком недоработкой.
– Я сам могу, – встрепенулся Бес.
– Ладно, пойдем.
Они подошли к старому двухэтажному зданию, вошли в пропахший тухлой едой и сыростью подъезд и поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. На стук Палача дверь открылась сразу – Блондин, похоже, дежурил возле двери.
– Все в порядке? – спросил Палач.
– Все хоккей, – ответил Блондин, пропуская Беса и Палача в квартиру и закрывая входную дверь на замок.
Никто из группы не спал. Наташка сидела в углу старого дивана, на другом конце дивана сидел Агеев, Стрелок сидел на стуле недалеко от окна. В воздухе витало напряжение.
Присматриваются, подумал Палач. Пауки в банке тоже поначалу присматриваются.
– Знакомьтесь, – сказал Палач и подтолкнул Беса на середину комнаты. – Это Бес. Вы с ним помягче, он в печали. Ему только что пришлось пристрелить своего напарника.
Бес замер. На лице его отразился страх. Он наверняка испугался, что сейчас Палач сделает что-то страшное с ним на глазах у всех, чтобы другим неповадно было нарушать приказы.
– Я вернусь не позднее, чем через четыре часа, – Палач посмотрел на часы. – На вашем бы месте я лег спать. Из квартиры можно выходить только Наташке. Пусть сходит в магазины за едой и что там кому будет нужно.
Наташка поймала брошенные Палачом скомканные купюры.
– И что там еще закажут остальные – тоже купи. Только все в одном магазине не бери, – Палач оглядел всех. – Вопросы есть?
– Нет, – ответил за всех Агеев.
– Проводи меня, – сказал Палач Блондину.
К тому моменту, когда Палач подошел к своей машине, дождь стих.
Сейчас заняться этим… Палач достал из кармана фотографию, взглянул на оборот. Гаврилиным. Александром Гаврилиным. Место работы тоже на всякий случай указано, и даже мобильный телефон. Значит, проблем быть не должно.
Палач повернул фотографию.
Я его знаю, подумал Палач. Я его наверняка видел уже раньше. Когда и где?
Неожиданно ему показалось, что вспомнить это сейчас очень важно, что это самое важное сейчас для него.
Он давно уже не наталкивался на знакомые лица. Гаврилин. Александр. Имя точно ничего не говорило Палачу. Только лицо. Снимок официальный, Гаврилину на нем около тридцати, внимательный взгляд, в уголке рта, еле заметно, – намек на улыбку.
Палач закрыл глаза. Где? Где и когда?
Внутри все похолодело. Июль. Прошлый проклятый июль, курорт, раскаленная площадка летнего кафе. Даша стреляет, человек в пиджаке падает, у Палача мало времени, он только мельком оглядывает пластмассовые столики. Этот парень был там. Точно. Палач вспомнил – именно в кафе он видел этого Гаврилина.
Это последняя операция Даши. Палач с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в руль. Совпадение? Случайное совпадение, в которые он не верит?
И еще раз он видел этого человека. Мельком, когда шел вдоль дороги, только-только закрыв глаза Володе. В проехавшей мимо машине тогда мелькнуло знакомое лицо.
Снова случайно? Палач внимательно присмотрелся к фотографии. Не ошибся. И если это правда, если действительно пересекались их пути уже дважды, то может не стоит торопиться?
Палач спрятал фотографию в карман. Все можно решить на месте.
Суета
Беса словно кипятком обдало. Зачем? Зачем Крутой сказал всем, что это он пришил Жука? Все словно оборвалось внутри у Беса после слов Крутого, захотелось ломануться мимо того хмыря в дверях, распахнуть дверь и бежать, бежать.
И слабость. Слабость пришла вместе с испугом, Бес словно стал изнутри пустым, словно исчезли куда-то кости и сухожилья. Испарились.
Бежать – эта мысль билась в голове, но никак не могла выпутаться из паутины испуга. Глаза Бес не закрыл, но ничего не видел вокруг. Вот сейчас они его просто убьют. Они его просто убьют, если ему очень повезет. Крутой ведь говорил, что не любит, когда нарушают приказы. Вот сейчас он прикажет, и Беса начнут рвать на клочки.
Что-то подобное было с ним в школе, когда классная руководительница, которую все называли Крысой,
