– Могу попробовать, – Али достал телефон и набрал номер. – Абрек? Это Али.
– Это не я, – сказал начальник областного управления милиции. – Там, на записи – не я. Может быть – Мастер, как вы утверждаете. Но сейчас подделать запись или голос – пара пустяков. И вы это знаете. Так что…
– Возможно, – легко согласился министр. – Хотя именно в это время, указанное в справке, у вас в кабинете находился владелец этого самого мобильного телефона. Это легко проверить – есть свидетели.
– А есть свидетели, что телефон в этот момент был у Гринчука? – генерал даже позволил себе откинуться на спинку стула.
В конце концов, не зря он стал начальником областного управления. Он умел находить слабые точки в любых показаниях, и, бывало, разваливал с легкостью самые, казалось бы, железные дела.
– Кто-то из его приятелей в этот же момент позвонил Мастеру и устроил этот разговор. Под запись. И все. Вы будете настаивать? И что, кстати, вы планируете найти у меня дома? Мои дневники? Я их не веду.
– Дневников я на фронте не вел, – сказал с неопределенным выражением лица министр.
– Что, простите?
– Цитата из Брежнева. Начало «Малой земли». Не помните?
– Не увлекался, – сухо ответил генерал.
– Да? А я вот, знаете, с интересом в свое время прочитал. Какая разница, чья фамилия на обложке? Написал-то неплохой писатель. Легенький такой очерк про войну. Поучительно даже местами. И мне, поверьте, все равно, откуда поступает ко мне информация. Главное, чтобы она была толковая. И полезная.
– Но в моем случае вас подставили.
– Очень может быть. Очень может. Но если все, что мне о вас рассказали – неправда, то я принесу свои извинения. И генпрокурор принесет свои извинения. И некто майор Капустин принесет свои извинения.
– Капустин? А он здесь при чем?
– А он написал вот этот рапорт… Понимаю, что он нарушил некоторые формальности, но, исходя из содержания текста, у него были на то веские причины. Вы заставляли его сфабриковать дело на подполковника Гринчука.
– Это неправда.
– Что заставляли? Вспомните, – министр улыбнулся вежливо. – Где-то в конце марта вам передавали мою просьбу оставить в покое именно Юрия Ивановича Гринчука в связи с убийством какого-то уголовника из вашего города. Но вы упрямо продолжали гнуть свою линию. Было?
– Так это вы мне решили припомнить тот случай? – генерал ударил кулаком по столу. – Это вас Родионыч на меня натравил.
Тогда все понятно. Это Владимир Родионыч. Эта старая сволочь. Не нужно было с ним ссориться. Не нужно. И не нужно было тогда, действительно, трогать того подполковника. Но кто же мог подумать… И Мастер так настаивал… Как никогда. Как безумный. Ему зачем-то нужно было перевести стрелки на Гринчука.
Министр выжидающе молчал. Ждет, когда я сорвусь, понял генерал. А хрен ему.
– У меня были веские причины подозревать именно Гринчука. И я просто обязан был проверить это. И я проверил. И когда оказалось, что подозрения не подтверждаются, то я…
– Вы решили заставить Капустина сделать за вас всю работу… – закончил за генерала министр.
– Нет. Нет, – повторил генерал, с ужасом понимая, что именно так все и выглядит.
Именно так все выглядит в свете этих бумажек и записей.
– Это чушь, – сказал генерал. – Это все – домыслы. Вы просто решили расправиться со мной. Но у вас ничего не получится.
– Отчего же, – министр спрятал в стол рапорт Капустина и достал новый лист бумаги.
– Новая писулька о моих якобы грехах? – спросил генерал.
Было очень плохо. Все складывалось не в его пользу. Все происшествия прошлой весны вытягивались в одну веревку, и веревка эта грозила захлестнуть горло. Но, кажется, ничего больше у них нет. Генерал задумался. Нет. Только Мастер мог что-то рассказать об их совместных делах, но тогда и Мастеру бы не поздоровилось.
– Нет, это не о ваших грехах, – сказал министр. – Это об убийстве еще одного криминального авторитета, Крота. Вы, кажется, так и не продвинулись в расследовании?
Абрек не приехал. Он не мог оставить своих людей в тот момент, когда могла завязаться драка. И, если быть совсем честным, не хотел он выходить из-под прикрытия своей пехоты. А поговорить можно и по телефону.
– Слушайте, Абрек, – Полковник отобрал у Али телефон. – Вы жить хотите?
– Это кто говорит? – спросил Абрек.
– Твоя смерть! – выпалил Полковник и покраснел, увидев удивленное лицо Владимира Родионыча.
– Да пошел ты, – обиделся Абрек, и пришлось вмешаться Али, чтобы его успокоить.
– Спрашивайте, – Абрек все-таки решил поговорить с человеком, за которого подписался сам Али.
