– Я хочу знать, кто и когда вам сказал, что у Мастера проблемы с общаком.
Абрек замялся.
– Не нужно играть в молчанку, – посоветовал Полковник. – Если вдруг пройдет слух, что вам никто не звонил, что это вы сами все придумали… И если вдруг окажется, что с общаком действительно проблемы, то это будет значить одно – это все ваших рук дело. Только ваших. Вы понимаете?
Абрек понял это быстро. С этой точки зрения он не рассматривал проблему. И вдруг оказалось, что помимо Мастера может пострадать и он, Абрек. А это не входило в его планы.
– Мне звонил Зеленый, – сказал Абрек. – А ему я верю.
– Твою мать! – сказал Владимир Родионыч.
Полковник поморщился, как от зубной боли. Оказывается, всю эту ночь он ждал именно этого. Не отдавал себе отчета, но ждал.
Гринчук. Кто же еще! Господи, а он, старый дурак, в компании еще одного старого дуралея млел по поводу семейных планов Юрий Ивановича и очень беспокоился, как он будет теперь жить без погон и удостоверения.
– Тогда единственный, кто все это может остановить без крови и стрельбы – Гринчук, – сказал Владимир Родионыч. – Звоните ему.
– Куда? – холодно осведомился Полковник. – Вчера вечером он поставил меня в известность, что не берет с собой телефона. И, кстати, я совершенно не представляю себе, куда именно он поехал. Его конфликт с Ингой…
Полковник осекся и посмотрел на Владимира Родионыча.
– А был ли мальчик? – спросил Полковник.
Владимир Родионыч забарабанил пальцами по крышке стола.
Полковник достал свой телефон, набрал номер.
– Алло! Это, простите за ранний звонок… Это Полковник. Да. Хотел кое-что уточнить у Милы… Что? Когда? Вчера вечером… извините. – Полковник выключил телефон и посмотрел на Владимира Родионыча. – Это я звонил Чайкиным.
– Это я понял, – Владимир Родионыч взял со стола карандаш. – Что случилось вчера вечером?
– Вчера вечером Мила уехала к своей подруге за город. Куда конкретно, я не спрашивал, но подозреваю, что у подруги Людмилы Чайкиной не будет. И где она сейчас находится – знает только Юрий Иванович. Могу с вами поспорить, что и отец Варфоломей убыл куда-то по церковной надобности. И тоже вчера вечером.
– И что это значит?
– А это значит, что Юрий Иванович вывел из-под удара всех, за кого боялся. Теперь он может действовать, не опасаясь за тылы.
Карандаш хрустнул. Обломки полетели в сторону.
Полковник отвернулся от стола, и увидел улыбку на лице Али. Удовлетворенная улыбка человека, который еще раз убедился в своей правоте.
– Вы то чему радуетесь? – спросил Полковник.
– Я рад, что не являюсь врагом Юрия Ивановича, – сказал Али.
– Это да, врагом Гринчука я бы сейчас быть не хотел. Врагам Гринчука сейчас должно быть очень плохо… – Полковник замолчал и снова посмотрел на Владимира Родионыча.
– Нет, – сказал Владимир Родионыч. – Он этого не сможет сделать. У него нет против генерала ничего…
– Это вам так кажется, – сказал Полковник.
Ведь он же говорил тогда, возле блок-поста. Прямо говорил, что сумел получить на генерала компромат. И теперь становится понятным, зачем он заставил Капустина написать пасквиль на начальника областного управления. И если сейчас проблемы у Мастера, то у генерала…
Полковник снова набрал номер.
– Извините, что рано. Нормально? – Полковник посмотрел на часы. – Действительно, начало девятого. Вы не могли бы узнать, где сейчас может находиться ваш начальник? Уже знаете? И где? По какому вопросу? Ага… Ну, спасибо за информацию.
– И где генерал? – спросил Владимир Родионыч.
– У министра. Его срочно вызвали вчера вечером.
Улыбка Али стала чуть шире.
– Вы уверены, что в столице Гринчук только по клиникам ходил? – желчно спросил Владимир Родионыч. – Консультировался у врачей? А мне почему-то кажется, что он заглянул на огонек к нашему общему знакомому министру. И министр, кажется, нашел с ним общий язык. Нет?
– Предлагаете позвонить министру? – спросил Полковник.
– Сейчас будем звонить министру, или еще поищем? – спросил Зимин у следователя.
Минут пять назад они обнаружили на дне гардероба в спальне начальника областного управления милиции несколько килограммов долларов в полиэтиленов кульке, и все это время рассматривали свою находку, не мешая поражаться понятым, хвататься за сердце мадам-генеральше и работать оператору.
– Можно еще прокурору позвонить, – сказал следователь.
