— He знаю… — отозвался Олег.
— Пошли, — потянул его Лунин. — Там на месте разберешься…
Олег сел на нарах, и спросил Диму:
— A что ты чувствовал, когда впервые увидел развороченный труп?
Лунин пожал плечами:
— Что я мог чувствовать? Он хотел меня убить, но получилось так, что завалил его я. B Афгане это еще было. Очередью из автомата башку ему снес в упор. A ты что, видел «чехов», которых Мишин привез?
— Видел. Меня от них и стошнило.
— A, ерунда! Нормально это. Пройдет co временем…
Лунин увидел жилет, и восхищенно стал его рассматривать:
— Где взял?
— Иванов подарил. C трупа сняли.
— O, голубчик, значит, с нами в горы скоро пойдешь…
— Я? B горы? Да я и стрелять толком не умею! Три раза в жизни автомат в руках держал. Да и дыхалки моей не хватит по горам с вами бегать. Меня же никто не готовил как бойца!
— Займись собой сам. Спасение утопающего — дело рук самого утопающего. Стрелять научишься, к горам привыкнешь. Чего ты распереживался? Идти боишься? Все ходят, а ты что — особенный?
— Я же простой переводчик при штабе. Зачем мне ходить на задание?
— Значит так надо.
— Кому надо?
Дима усмехнулся:
— Родине надо. Пошли обедать.
Поваренок с разбитым носом и синяком под глазом, налил Олегу черпак супа и кружку чаю.
— Спасибо, — сказал Олег.
Солдат не ответил.
B палатке ПХД уже сидело десятка два офицеров и пришлось потеснить некоторых, что бы присесть за стол. После обеда Лунин повел Олега за палатки к позициям артиллерии, там, где был устроен тир. B этот момент там стреляли разведчики недавно прибывшей первой роты. Подошел Иванов.
— Чем могу?
— Ему надо пострелять, — сказал за Олега Лунин.
— Легко, — согласился капитан и спустя мгновение вручил Нартову автомат с примкнутым магазином. — Держи.
Олег взял автомат. Судя по весу, магазин был полный. Пока бойцы устанавливали новые мишени, Олег несколько раз примерился к автомату в сторону сопок.
Подошел Лунин:
— Готов?
— Да вроде…
Нартов стрелял часа два. Это занятие его увлекло, и он попробовал пострелять из всего, в том числе и из новейшей снайперской крупнокалиберной винтовки, которую недавно прислали в отряд и которую в бою еще пока не использовали. «Взломщик» так толкнул в плечо, что Олег даже сдвинулся назад. Он вскочил, и ухватился за отбитый сустав.
— Надо было лучше прижимать! — засмеялся Лунин.
Вечером бойцы Лунина натаскали в блиндаж дров и растопили печку так, что она раскалилась докрасна. Дровами служили ящики от снарядов, израсходованных «Нонами» сто четвертого полка. Артиллеристы делиться ящиками не особенно хотели, но разведчикам удалось их переубедить.
Нартов разделся и смотрел в крохотное зеркало на синяки на своих плечах, набитые прикладами автомата, пулемета и винтовками.
Дима критично осмотрел Олега, и спросил:
— Ты что такой худой и бледный?
— Таким уродился… — пожал плечами Олег. Себя Олег никогда не считал худым и бледным, но на фоне физически очень хорошо развитых офицеров спецназа он смотрелся все же не ахти.
— Надо тобой заняться. Хоть и поздно уже.
Они подогрели на печке банку тушенки и съели с хлебом, запивая чаем. Ближе к десяти часам в блиндаж спустились остальные жители: Володя Мишин, Глеб Иванов, лейтенант Витя Данилов и три сержанта-контрактника из роты Иванова. B блиндаже стало тесно. Везде сушились развешанные портянки, носки, перчатки, штаны и куртки. Запахло человеческим потом и еще чем-то кислым.
Лампочка горела тускло — аккумулятор давно нужно было подзарядить. Иванов кивнул на лампочку:
— Связисты обещали дизель-генератор поставить…
Олега толкнул Мишин:
— Ну что, не трясет тебя больше?
— Из-за трупов? Пока нет.
— A чего же тебя так тошнило? — Олег уловил в голосе Володи нотки издевательства.
— Перепил вчера, вот и полезло…
— A штаны ты не намочил, а? — Мишин захохотал. Его поддержал Данилов.
— Прекрати! — повернулся к смеющимся Иванов. — Себя вспомни…
— Меня хоть не тошнило так… — оправдываясь, ответил Володя.
— Зато и слова сказать не мог. Мычал все… а Олег говорил, и не терялся. — Иванов усмехнулся.
Олег молча слушал, как препираются ротный и командир группы.
— Да, но я сам тогда «духа» завалил, а он только смотрел на трупы.
— Ага, только не забывай, что тебя четыре года специально к этому готовили, а он в спецназе человек случайный. Его удел работать головой, а не руками.
— Все равно.
— Хорош базарить! — наконец не выдержал Глеб. — Заткнись.
Мишин замолчал, но зло посмотрел на Олега. Нартову этот взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Вот напьюсь и набью тебе рожу, — сказал вдруг Володя.
— За что? — спросил Олег.
— За то, что мне твоя рожа не нравится!
— Остынь! — повернулся капитан к Мишину. — Или я тебя сам остужу!
Олег подумал, что если сейчас не ответить достойно Мишину, то потом все так и будут относиться к нему с издевкой.
— Попробуй! — запальчиво отозвался Олег. — Мне твоя рожа тоже не нравится…
— Ты видел, командир? Я по горам бегаю, голову свою под пули подставляю, а этот сопляк сидит тут, и еще ему что-то не нравится! — вдруг Володя подался чуть вперед и, размахнувшись, залепил Олегу в челюсть.
Нартов от удара повалился на нары.
— Стоять! — крикнул Иванов, пытаясь остановить шагнувшего к нарам Мишина, но лейтенант подскочил к Олегу, и снова влепил ему в челюсть.
Олег, только что вставший, снова повалился спиной на нары. Лунин, Данилов и контрактники сидели молча, и в потасовку не лезли.
— Он еще и пацанов моих каши сегодня лишил! — крикнул Мишин, и размахнулся в третий раз.
Олег, вспомнив свои университетские занятия боксом, поднырнул под руку, и провел короткий, но мощный хук в нос Володе. Брызнула кровь. Мишин по началу опешил, но он был из тех, кто на кровь в бою внимание не обращал, и снова буром попер на Олега, нанося удары в грудь и голову.
Иванов набросился на Мишина, и оттащил его от нар, на которых сжался в комок Олег.
— Убью, падла! — истерично крикнул Володя, но Глеб взял его локтевым сгибом на удушение и тот присмирел, прошипел сквозь зубы: — Все, командир, все…
