только тем, что проводилась она практически в полевых условиях.
— Сильно не расслабляйся. Пришло сообщение — к нам везут девять раненых омоновцев. Подорвались под Аргуном.
После обеда Игорь сообщил эту новость всему персоналу отделения. B это время как раз развернули еще два операционных стола, и хирурги Павел и Михаил в готовности слонялись вокруг палаток отделения.
B четыре часа, наконец, привезли ожидаемых милиционеров. Их быстро сгрузили с двух «Уралов» и понесли на сортировку.
Игорь принял по очереди четверых: двое с ранениями конечностей, один с контузией и еще один с тремя пулевыми ранениями в грудь. C раненым провозились несколько часов, и удовлетворенные успешным исходом операции, вышли на воздух из палатки.
На улице уже было далеко за полночь. Мимо в темноте прошел караул, позвякивая оружием, и цокая подкованными каблуками. Игорь вдруг почувствовал, как сильно он голоден.
Рядом вышли на улицу медсестры. Они устало опустились на лавочку, и сидели против обыкновения молча, видимо, просто отдыхая после напряженной работы.
— Ну, как? — спросил их Игорь.
— Могло быть и хуже… — устало отозвалась Эльвира.
Медикам повезло. Больше раненых не привозили, и практически весь персонал отправился до утра спать.
Игорь прошел на узел связи госпиталя и поинтересовался у солдат нельзя ли связаться с домом. Бойцы в начале тянули лямку, но потом все же через массу промежуточных узлов связи соединили Игоря с родным госпиталем. Бывало, что Света дежурила сутками, и если судьба пожелает, то вполне можно ее услышать…
Связистов госпиталя Игорь попросил соединить с хирургическим отделением и еще через пару секунд услышал сонный голос Светы.
— Слушаю, — голос Светы сливался с шумами на линии, но был вполне различим.
— Здравствуй, родная! — прокричал Игорь в трубку, чувствуя, как от волнения начал шепелявить.
— Игорь, ты? — голос Светы притих, но потом снова стало хорошо слышно.
— У меня все хорошо. Работаю в госпитале в Моздоке. Встретил здесь Самвела. Он здесь тоже работает. Как ты? — скороговоркой проговорил Игорь, боясь, что связь может прерваться в любой момент.
— Я хорошо. Я люблю тебя! Приезжай скорее! Самвельчику привет!
— Передам. Я тебя тоже люблю, милая! Будь умницей!
— Ты еще позвонишь?
— Да.
— Когда?
— Я не знаю. Как получится.
— Как работа? Много операций?
— Сегодня провел две.
Связь прервалась. Солдат-связист глуповато улыбнулся, и с чувством выговорил:
— Такая вот в Красной Армии связь…
Игорь поблагодарил его, и пошел в свою палатку спать.
Утром Олег проснулся с больной головой. Никуда идти не хотелось, но все же он встал, и включил чайник. B течение десяти минут он умылся, убрал co стола следы вчерашней пьянки, и начистил кремом новые ботинки. Попытка попить чаю успеха не имела: ничего не лезло вовнутрь — мутило. Олегу пришлось голодным идти в часть. Возле выхода из общежития его встретил Лунин.
— Привет, Олег. Что-то вид у тебя больной какой-то!
— Потому что болею.
— Уж не после вчерашнего?
— После оного самого.
— Пивка?
Олег секунду колебался.
— He помешает.
Они свернули в забегаловку, и Дима купил две бутылки «Балтики троечки».
— Пока до части дойдем, выпьем.
Олег выпил пиво, и почувствовал некоторое облегчение. Дима запустил свою пустую бутылку за забор на территорию части. Слышно было, как бутылка разбилась обо что-то твердое.
— Попал во что-то, — удовлетворенно произнес Лунин. — Наверное, бойцу какому-нибудь голову проломил. Комиссуют теперь мерзавца… вот повезло-то ему…
На плацу уже стояли жалкие остатки бригады специального назначения — после убытия в Чечню отдельного отряда, народу в и без того недоукомплектованной бригаде стало еще на треть меньше. Командир бригады прохаживался около штаба, давая время опоздавшим офицерам и прапорщикам встать в строй.
Олег пристроился за рослыми офицерами штаба бригады и стоял, молча озираясь. Рядом громко хохотали солдаты первой роты первого батальона. Их пытались утихомирить офицеры, но смех разгорался время от времени с новой силой. Олег долго смотрел на них, но так и не понял, с чего они смеются. Вскоре он увидел, что и некоторые офицеры, тоже смеются, пряча при этом глаза, явно стараясь не смотреть на объект смеха.
— Равняйсь! — вдруг раздался громкий крик начальника штаба бригады.
Олег повернул голову вправо, хотя справа от него никого не было, и равняться было не по ком.
— Смирно!
Олег повернул голову прямо, и тут же услышал новые приглушенные смешки co стороны первого батальона бригады.
Начальник штаба повернулся, и пошел четким строевым шагом к командиру бригады, который двинулся ему на встречу. Когда между ними оставалось шагов пять, они остановились, и начальник штаба громко отрапортовал:
— Товарищ полковник, бригада специального назначения построена.
Командир бригады выслушал рапорт, набрал в легкие воздуха, и не менее громко поздоровался:
— Здравствуйте товарищи разведчики!
— Здрав… жлав… товащ… полковник! — гулом отозвалась бригада.
— Вольно, — скомандовал командир.
— Вольно, — продублировал начальник штаба.
Бригада облегченно выдохнула. Олег расслабил одну ногу.
Командир подошел к штабу бригады, хмуро посмотрел на своих офицеров, и пошел вдоль строя. Возле первой роты он остановился, и несколько мгновений смотрел на первую шеренгу бойцов.
— Что это за клоун? — спросил он, указывая командиру роты на одного из бойцов.
— Сержант Родионов, — отозвался ротный.
Олег разглядел сержанта. C виду в нем не было ничего смешного, но, приглядевшись, Олег увидел, что у него шапка была надета задом наперед, а кокарда, тем не менее, оставалась спереди. Кто-то подшутил над сержантом, перевесив кокарду, а сержант не заметил вовремя подвоха и, видимо по обыкновению, не разобравшись в ситуации, надел шапку кокардой вперед.
Олег прыснул от смеха, стараясь при этом не привлечь к себе внимание командира бригады.
— Сержант Родионов! Выйти из строя! — громко приказал комбриг.
Сержант уныло сделал два шага вперед, и повернулся лицом к строю.
— Пять суток ареста! — объявил комбриг сержанту.
— Есть пять суток ареста, — отозвался сержант, по всей видимости, так еще и не понявший причину такого обхождения с ним co стороны вышестоящего командования.
