По-разному будет оцениваться «олимпийская революция» историками. Кто-то скажет, что это безумная авантюра, которая могла привести к началу третьей мировой войны; другие объяснят, что это, напротив, – блестящий тактический ход, внезапный прорыв, использовавший сиюминутные условия фактического безвластия в Рейхе; третьи напишут монографии о планомерной экономической и прежде всего нефтяной войне, которую долгие годы вел Тихоокеанский альянс, выиграв ее решающим, тщательно подготовленным ударом.
Пусть историки спорят о причинах. Для нас важны факты – в течение нескольких летних дней в самом начале Московской олимпиады свершилось то, о чем всерьез не мечтал ни один российский политик. Ни Косыгин, ни Громыко, ни Сахаров и Солженицын, ни один западный диссидент, ни один писатель-фантазер – никто не надеялся, что это действительно произойдет.
Россия объединилась за несколько дней без единого выстрела. Каминский был тайно вывезен на военном самолете в Рейх, где временно стал «личным гостем» президиума НСДАП – коллегиального органа, управлявшего Германией в первые месяцы после смерти Шелленберга. Какое-то время его подержали, а потом и вовсе выдали Москве, лишний раз продемонстрировав свою слабость и дряхлость.
События лета всколыхнули всю Европу. В декабре 1980 года, спасаясь от толпы митингующих, бежал из Бухареста руководитель «железной гвардии» диктатор Румынии Чаушеску. Вскоре он был задержан представителями вооруженных сил. Трибунал приговорил его вместе с женой к расстрелу. Казнь состоялась незамедлительно.
Члены президиума НСДАП умирали сами. «Гонки на лафетах» – острили самые циничные. Постоянный траур и полная неразбериха лишь усугубляли тяжелый моральный кризис.
В начале 82-го во Франции вновь прошли выборы, но уже без всяких «сопутствующих условий». Национал-социалисты получили 3 %. Новый руководитель НСДАП, видимо, самый здоровый из возможных кандидатов, 79-летний Герр Шольц (кажется, работал еще с Мюллером в берлинском гестапо) шлет победившим теплые поздравления. Всем уже все ясно. В ноябре преемник Муссолини в Италии подает в отставку. Кризис углубляется – Тюльпановая революция в Нидерландах; Томатная в Болгарии; Писающая в Бельгии. Наконец, самая страшная – Нефтяная – в Норвегии.
В Рейхе начинаются перебои с сигаретами и шнапсом. Алларих Сергеевич в Готии проваливает реформы и ставит страну на грань голода. Кооперативное движение хиреет, единственной его работоспособной функцией становится обналичивание бюджетных денег под фиктивные контракты. В результате экономического коллапса сепаратистское движение Крыма объявляет о независимости. Донецкий промышленный регион охвачен марксистскими настроениями. В Гуляйполе формируются анархические дружины. На Дону и Кубани начинаются междоусобные столкновения. В этих условиях Российское правительство принимает решение о разоружении танковых казачьих частей. Специальная чеченская «Дикая дивизия» и танковая армия Волгоградского военного округа переходят границу. В регионе начинаются военные действия.
Напуганный надвигающимся хаосом Восток потихоньку снижает нефтяные цены, надеясь, что экономические улучшения позволят сохранить хоть какой-то порядок в ядерной державе. Но поздно. Разложение добралось до стратегических отраслей.
26 апреля 1986-го происходит страшная авария на краковской АЭС. Президиум пытается замолчать масштаб катастрофы. Оппозиция выходит на улицы. 2 мая в 6 часов утра средства массовой информации объявляют о введении в стране особого положения и переходе всей полноты власти к органам СС. Вскоре лидер недавно разрешенной Христианско-демократической партии Коль выступает с воззванием к гражданам Германии и говорит о незаконности перехода управления к СС. Его поддерживают видные общественные деятели, в том числе наиболее прогрессивные члены НСДАП. Народ потихоньку собирается на митинг, который начинается у здания Рейхстага. Тем временем в город входят танковые дивизии СС «Мертвая голова» и «Викинг».
В течение дня по телевидению крутят «Кольцо Нибелунгов». Вечером на экране появляются чины Главного управления имперской безопасности. Транслируется пресс-конференция о положении дел в стране. У руководителя СС обергруппенфюрера Рольфа дрожат руки.
Почувствовавшие слабину люди ночью, не встречая сопротивления, входят в Рейхстаг. Объявляется народное совещание. Председательствует Коль. С утра 3 мая СС отдает приказ об очищении здания Рейхстага от незаконно находящихся в нем граждан. Командиры танковых дивизий просят уточнить, является ли это указание приказом о штурме. Вокруг Рейхстага образуется живое кольцо защитников. Вечером и ночью танковые части осуществляют маневрирование в непосредственной близости от мятежной толпы. Есть небольшое количество пострадавших. Циркулируют слухи об отказе командиров спецчастей выполнить приказ о штурме. На самом деле, такой приказ так и не поступает. Утром 4 мая становится ясно, что штурма не будет. Толпа двигается в сторону Принц-Альбрехт-штрассе к зданию Имперской безопасности. Сотрудники РСХА занимают оборону. Толпа гудит, собираясь ворваться в здание. Перед людьми выступает Коль. Он просит успокоиться и сообщает, что обергруппенфюрер Рольф задержан недалеко от Гамбурга и в данный момент дает показания уполномоченным чинам Вермахта. Народным совещанием Коль назначается временным председателем данного собрания, после чего незамедлительно подписывает указ о приостановлении деятельности СС и СД.
Обо всем этом мы, конечно, не могли знать, рассаживаясь у телевизора теплым воскресным вечером 27 июня 1976 года. В подмосковном поселке Раздоры стемнело, и мирные дачники просто смотрели финальный матч увлекательного футбольного чемпионата. Шел уже второй тайм, но счет не был открыт. Немцы атаковали вновь и вновь. Когда украинцы отбили очередную массированную атаку, Адам поднялся, подошел к столу, взял сушку и сказал:
– Германия проиграет.
Устами младенца глаголет истина. В этот момент мяч был послан на левый фланг. Лучший украинский нападающий Олег Блохин принял его еще до центральной линии, протолкнул вперед и, сопровождаемый защитником врага, рванулся по флангу. Не доходя до угла штрафной, он осмотрелся, ища партнеров. Никого. Только пять немцев и вратарь. Сместившись чуть к центру и скупым движением обыграв двоих, он прошел третьего и, не дожидаясь четвертого, с ходу, без раздумий нанес решающий удар в дальний от голкипера угол. Мы все вскочили. Есть! Не быть Германии чемпионом Европы!
Санкт-Петербург. 2–7 июля 1976 года
Невский проспект был залит солнцем. В это раннее утро никого не удивила бы мысль, что покровитель искусств Аполлон, столь почитаемый в городе, и бог солнца Гелиос – одно и то же лицо. Как и когда произошло это отождествление, мне неизвестно. Очевидно, однако, что задолго до строительства Петербурга, хотя именно здесь, и в этом нет сомнений, солнечный свет самый прекрасный в мире.
Я приехал в Питер по наводке Боббера. Мент сдержал слово. Накануне отъезда портье передал мне пришедший по почте пакет с подробным отчетом о Моложавенко. Мой участковый не поленился и съездил в Ростов, где побеседовал с журналистом. Моложавенко подтвердил, что лично видел сундук с бумагами, хранившийся в одной из петербургских квартир. По его мнению, бумаги эти действительно могли являться рукописями романа, но серьезно разбираться с архивом у него возможности не было. Хранительница сундука показала всего несколько документов, но наотрез отказалась предоставить для ознакомления тетради. Внятных ответов, почему нельзя заглянуть в них, он не получил, зато получил ряд сведений о Крюкове – покойном хозяине сундука.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа области Войска Донского. Сын атамана, учился вместе с Филиппом Мироновым, будущим командармом 2-й конной армии, с Александром Поповым, впоследствии Серафимовичем (известным советским писателем) и, кроме того, с Петром Громославским, будущим тестем Михаила Шолохова.
К 1960-м годам читателям стало почти неизвестно имя Федора Крюкова, впрочем, потихоньку забывалось и имя Шолохова.
Между тем Крюкова можно считать одним из крупнейших донских литераторов дореволюционного времени. Когда-то российская критика называла его не иначе как «Глебом Успенским донского казачества».
Крюков рано начал писать. Кое-что опубликовали в «Петербургской газете». В 1893-м в «Русском богатстве» появилась повесть «Казаки». С тех пор почти четверть века в журнале печатались его рассказы,
