— Ну хорошо. Теперь вы, Аня и Пертти, можете спросить Янне о свойствах этого предмета, как я только что делал. И по его свойствам вы должны попытаться отгадать, что это за предмет. Ясно?
Аня кивнула. Рету несколько мгновений смотрел на Пертти, и тот тоже закивал.
— Начни ты, Аня.
Аня поморгала глазами, и ее щеки стали цветом совсем как красные ленты в ее волосах. Затем она пристально посмотрела на Янне, словно хотела пронзить его взглядом, и спросила:
— Этот предмет, как коробочка, четырехугольный?
— Нет.
— Он тяжелый?
Янне взял предмет в одну руку и взвесил его. Предмет был не тяжелый. Янне отрицательно покачал головой.
— Что им делают? — спросила Аня.
Янне чуть было не сказал, что этим предметом можно чистить одежду, но Рету поднял руку, как полицейский, и сказал:
— Это недозволенный вопрос. Ты должна спрашивать только о свойствах. Помни это.
Аня склонила голову набок и засмеялась так, что ее нос весь сморщился.
— Я больше ничего не могу придумать.
— Спроси о его размерах, — подсказал Рету.
— Он длинный?
Когда Янне стал измерять пядью платяную щетку, она выскользнула из его руки и упала на пол. Он попытался укрыть ее, сомкнув пятки вместе, но из этого получился только пинок: щетка отлетела от него на несколько метров.
— Платяная щетка! — воскликнула Аня.
— Ну ладно, ладно, — сказал Рету. — Возможно, это был очень трудный предмет. Но возьмем… — он опять порылся в портфеле, — хотя бы это. И теперь пусть Пертти идет в угол.
Янне уже сидел на своем месте и смотрел, как Пертти медленно поднимается. Затем он следил, как Пертти тяжело идет по полу, казалось, на ногах у него были оковы. Когда Пертти наконец повернулся в углу лицом к классу, Янне вспомнился человек из одного кинофильма; этого человека посадили в тюрьму, и после того, как дверь камеры закрылась за ним, он смотрел так же, как Пертти теперь, — глазами, полными угнетенности и смятения.
Янне пытался подмигнуть Пертти, пробовал улыбнуться ему, но под взглядом Пертти его улыбка искривлялась в гримасу.
Рету подошел к Пертти и что — то сунул незаметно ему в руку.
— А теперь пусть Пертти намекнет нам, что это за предмет, — сказал Рету. — Расскажи нам что — нибудь о нем.
— Это… это… это…
Пертти отвел руку в сторону и водил ею взад и вперед.
— Он твердый? — помог ему Рету.
— Да, да, да…
— Хорошо. Расскажи еще что — нибудь о его размерах. Потом будут спрашивать Аня и Янне.
— Он такой, как… такой… такой…
Рука Пертти вертелась в воздухе, описывала дуги, проводила линии и временами даже клевала, будто клюв птицы…
— Какой он толщины? — снова помог Рету.
— Он как…
— Быть может, он вот такой толщины? — Рету показал на указку.
— Да, да, да…
— А может быть, нет? Подумай спокойно и затем скажи.
— Он… толщины…
— Тогда я спрошу о другом. Какой формы этот предмет? Плоский, круглый или угловатый?
— Он такой…
— Плоский?
— Да.
Пертти вытер рукой щеку. При этом он повернулся настолько, что Янне успел мельком рассмотреть предмет: это был обыкновенный карандаш. А Пертти утверждал, что он толщиной с указку и плоский.
Ах ты господи…
— Его концы тупые или острые? — спросил Рету.
— Ней, ней, ней…
— Значит, тупые?
— Да.
Пертти пробежал взглядом по полу, поднял взгляд на Янне и снова опустил. Но Янне успел прочесть в его глазах мольбу, — призыв о помощи.
— Это карандаш! — крикнул Янне.
Аня хихикнула. Янне сердито поглядел на нее. Рету вздохнул устало, как вздыхают старые люди.
— Иди на место, — сказал он Пертти.
Однако Рету еще долго смотрел на Пертти, смотрел и после того, как тот уже уселся, и сеть морщинок вокруг глаз Рету углубилась и потемнела.
— Ну ладно, на сегодня хватит…
Рету подошел к окну и стал глядеть на улицу. Возможно, он любил разглядывать серые тучи и туман, во всяком случае, он простоял у окна долго.
Наконец он повернулся, взглянул на часы и сказал:
— Мы еще можем потолковать несколько минут. О чем же нам потолковать…
Янне хотелось бы поговорить с Рету еще о Колумбе и его кораблях, но он не решился это предложить; сейчас Рету сам начнет разговор.
И Рету действительно тотчас же сказал:
— Я вот думал сейчас обо всем, о книгах и прочем… У тебя, Аня, есть какая — нибудь книга на финском языке?
Аня покачала головой так, что темные волосы закрыли на мгновение ее лицо.
— А у тебя, Янне, есть книги?
— У меня было в Финляндии две. Одна про индейцев…
— А здесь нет?
— Нет. Они остались в нашем доме в Финляндии, на скамье в прихожей.
У Пертти Рету даже не спросил. Янне хотел было сказать о серии брошюр про войну, которые он видел у Пертти, но тут же вспомнил, что все они были на шведском языке.
— А в здешнюю библиотеку никто из вас не заходил?
— Я заходил, — сказал Янне, — но на финском языке там есть только две книги для взрослых. В них рассказывается про усадьбы.
Рету снова подошел к окну, но на этот раз оставался у окна недолго и почти сразу же вернулся на парту и закачал своими длинными руками. Качнув руками пять или шесть раз, он спросил:
— Знает ли кто — нибудь из вас, кто такой А?лексис Ки?ви?[23]
— Я! — в голос ответили Аня и Янне.
Когда Рету посмотрел на Пертти, тот тоже кивнул.
— Помните ли вы хоть одно произведение Алексиса Киви?
— «Семеро братьев», — сказал Янне.
— «Сапожники из Ну?мме» и «Обручение», — сказала Аня.
Она знала на одну книгу больше, чем Янне Это никуда не годилось, ведь Аня была на класс младше. Янне лихорадочно думал с минуту, затем воскликнул:
— «Сказания прапорщика Стооля»!
— За это следует благодарить Ру?неберга. А вот не вспомнит ли кто — нибудь из вас последние слова
