только у Валерии он был благородно утончен, а у Любы уродливо заострен. Глаза той же формы, того же цвета, но какие-то глупо-бессмысленные. Лоб, скулы – все то же, да не то. А в результате вместо красавицы Валерии получился вот этот уродец. Только на двадцать лет моложе. Впрочем, даже молодость не давала ей никакого шанса: убогая – она и есть убогая, в любом возрасте.
Валерий вдруг представил, что было бы, если бы не произошло обмена, если бы Люба Иконина осталась Аленой Озерской, дочерью Юлиана. Ведь тогда тайно жениться ему пришлось бы на ней. И вот эта убогая уродина ходит по его квартире, спит в его постели… Омерзительно! Да здравствует тот, кому пришла в голову гениальная идея обмена.
А вообще, то, что она такая убогая, ему на руку: справиться с такой не составит труда. Предложить денег и выслать куда подальше из города на пару месяцев, крупную по ее меркам сумму предложить. Десять штук баксами, например. Для нее это целое состояние, сможет осуществить все свои убогие мечты. Так и объяснить ей, что с ее… характером в такое дело лезть не стоит – затопчут, а тут наличные деньги и сразу – и ей хорошо, и все счастливы.
Хватит ли десяти? Может, не рисковать, предложить сразу пятнадцать? Или даже двадцать?
Ладно, начнем с десяти, а там как получится.
Что это она все руку к левому уху прикладывает и по волосам себя гладит? Думает, что это сексуально, заигрывает с ним? Надо бы и ему проявить к ней мужской интерес, комплимент сказать какой-нибудь или еще что. Любой комплимент будет звучать как насмешка, как издевательство: уродина, в чистом виде уродина!
Улыбнулась. Обезьяний оскал, а не улыбка! Но пора начинать разговор. Ладно, обойдется без комплимента – все равно ничего в голову не приходит. Деньги будут ей лучшим комплиментом. Начнем с десяти, учитывая повышенную ее убогость.
– Знаете, Люба, вы будете очень удивлены, когда узнаете, зачем я вас сюда пригласил, – начал Валерий.
Люба напряглась и стала выглядеть еще более отталкивающе.
Или все-таки не рисковать, предложить сразу пятнадцать?
– Дело в том, что я…
– Кто вы, я знаю, – перебила она его. – Вы – муж Алены.
Вот так сюрприз! Она, оказывается, знает. Но откуда? Даже если предположить, что аноним и ей написал письмо и посвятил в тайну, как о нем-то, о Валерии, она могла узнать, эта убогая? Ему и то выяснить определенные обстоятельства было совсем не просто. Неужели люди, которые стоят за всем этим, уже вышли на нее? Что же тогда делать? А если она уже и с Аленой встречалась?
– Откуда вы знаете, кто я?
– Да так. – Она жеманно повела плечами. – Знаю.
Десятью штуками, ясное дело, теперь не обойдешься, и даже пятнадцатью, и даже двадцатью.
– А что вы еще знаете? – Валерий решил ей подыграть, подстроиться под ее тон.
– Много чего.
– Например?
– Вас Алена не любит.
Убогая совсем не проста! Получается, она в курсе всего? И даже таких подробностей, как их отношения с Аленой? Да мало того что в курсе, нисколько этого не скрывает – что это может значить? Зачем так прямо, так откровенно высказывается? Может, у нее тоже… какие-нибудь свои планы?
– Вам Алена об этом сказала?
– Нет. – Люба отчего-то горестно вздохнула. – Алена обо мне не знает. И… никто не знает. – Она как-то многозначительно покивала.
Ну что ж, уже легче!
– А кто вам сказал?
– Не ваше собачье дело! – оскалилась вдруг она. Воспитанная девушка, ничего не скажешь.
– Не хотите говорить? – Валерий льстиво улыбнулся.
– Не хочу! – Она упрямо дернула головой и снова схватилась за ухо – дикий какой-то жест, ужасно раздражает! И сама она его ужасно раздражает. И кто бы мог подумать, что эта убогая… Да она явно умственно отсталая! И нате вам – в курсе всего, даже, может быть, побольше его в курсе. Знает ли она о главном? Если так, откупиться не удастся: сколько бы он ни предложил, поймет, даже если совсем идиотка, что ее надувают. Попробовать поговорить с ней откровенно и напугать?
– Ну хорошо, вам все известно, в таком случае нам будет проще понять друг друга. Поговорим напрямую.
– Нам не о чем говорить!
– Но… – Валерий даже опешил от такого резкого отпора. – Но вы же согласились зачем-то пойти со мной в кафе, понимали, значит, что я от вас чего-то хочу…
– Да просто поглядеть на тебя хотела! – с вызовом выкрикнула она.
Ну да, все правильно: он на нее хотел посмотреть, чтобы определить степень опасности, а она на него с той же целью.
– Теперь понимаю, почему тебя Алена не любит, мне ты тоже не нравишься. Самовлюбленный павлин! Гордый, самовлюбленный павлин!
– О чем вы, Люба? – Он снова льстиво улыбнулся, ссориться с ней было нельзя.
– Не нравишься! – Она топнула под столом ногой. – Ты злой и некрасивый, а воображаешь, что лучше всех!
– Давайте оставим в покое мои качества и поговорим как деловые люди. Я предлагаю вам двадцать тысяч долларов. Прямо сейчас, то есть завтра. Согласитесь, это очень неплохие деньги. Ну как, идет?
Люба смотрела на него насмешливо и ничего не отвечала. Цену набивает или все-таки понимает, что ее хотят объегорить?
– Я вам даю двадцать тысяч, но с тем условием, что вы сразу же уедете и не появитесь в нашем городе три месяца.
Оскалилась обезьяньей улыбкой и молчит. И опять что-то с ухом делает, всю руку под волосы запустила и возится, чешется, что ли?
– Я не хочу с тобой разговаривать, я тебя не слышу! – пронзительно громко вдруг прокричала она. – Не слышу! Не слышу!
За соседними столиками стали оборачиваться. Вот ведь идиотка ненормальная!
– Послушайте, Люба, давайте поговорим спокойно. Главное, не кричите. Если вы думаете, что в конце концов получите больше, так ведь это еще как сказать. Может, выйдет больше, а может, и… Я не советовал бы вам ввязываться в это дело, можно ведь и головой поплатиться. Нет, серьезно, я не шучу.
– Не слышу! Не слышу! Говори что хочешь, я тебя все равно не услышу!
– Да успокойтесь вы! Черт!
– Не слышу! Не слышу! Не слышу!
Она резко вскочила, чуть не перевернула на него стол с чашками и бросилась к выходу. Валерий так растерялся, что не успел ничего предпринять, а Люба уже выбежала из кафе.
Да и что тут можно было предпринять? Побежать за ней? Она, эта ненормальная, и так его опозорила на все кафе. Сцена вышла крайне неприличной и шумной. Не понял бы чего кто из посетителей. Вообще, вряд ли, что из ее истерических криков можно было понять? Он и сам не понял, чего она вдруг так взбеленилась, и это сразу после того, как он ей предложил денег. Неужели посчитала, что мало? Да она, судя по ее виду, вряд ли тысячу баксов в руках когда-нибудь держала, а тут он ей сразу предложил двадцать. Или над ней кто-то уже поработал, растолковал, что к чему?
Вот идиотка, черт! И что теперь делать? На новую встречу она теперь явно не согласится. И запугать такую трудно, она ведь ничего не слушает, никаких разумных доводов.
В любом случае как-то с ней надо решать: Люба не просто препятствие, а, как оказалось, очень трудное и опасное препятствие. Ну не может же он допустить, чтобы из-за какой-то идиотки загибло такое дело!
Устранить ее нужно.
Черт! Как ее устранишь, если от денег отказывается? Не убивать же ее! Хотя это было бы самым
