не опасаться за жизнь находившихся внутри «Рыси» людей, если бы не существовало ограничений в работе системы искусственной гравитации при высоких перегрузках, то, в принципе, этот корабль мог бы разгоняться как дистанционно управляемый дрон. С помощью нескольких грузовых тягачей и дополнительных запасов антиматерии фрегат мог сдвинуть с места небольшой планетоид.
— Объект в данный момент движется в сторону имперской границы со скоростью две тысячи километров в секунду, — сообщила Хоббс, запросив и получив над кроватью изображение с тактического дисплея. — За год мы сумеем довести его скорость до девяти десятых константы.
Зай улыбнулся, видя, что его старший помощник уже приступила к работе.
— На это потребуется уйма топлива, Хоббс. Вам бы следовало в ваших вычислениях учесть антиматерию.
— Но где мы можем ею запастись, сэр? Вы думаете о базе на Тренторе?
— Мы летим на Родину.
Хоббс широко раскрыла рот. На Родину... Она видела, каким тихим счастьем светятся глаза Лаурента. Кем бы ни была его тайная возлюбленная, она находилась в имперской столице.
На путь до Родины потребуется десять абсолютных лет. Для экипажа «Рыси» за это время война могла закончиться.
Правду сказать, для многих война закончилась уже теперь. Кэтри стала гадать, много ли удастся воскресить из тех, кто погиб смертью храбрых, и сколько из тех, кто ушел навсегда.
Вдруг она снова ощутила ужасную усталость, несмотря на то, что получила пять циклов гиперсна. Ее разум отказывался воспринимать какую бы то ни было информацию. Простых фактов оказалось чересчур много, и они утомили Хоббс. «Рысь» уцелела, выполнила возложенную на нее миссию и захватила такой боевой трофей, с помощью которого развитие науки и техники в Империи могло навсегда изменить свой курс. Лаурент Зай был жив, он остался возвышенным героем, а Кэтри Хоббс не стала изменницей.
Все оказалось намного лучше, чем она могла предполагать.
Но Хоббс понимала, что когда проснется снова, ей придется столкнуться с подробностями сложившегося положения дел: необходимостью ремонта бесконечного числа компонентов, подготовкой к долгой дороге домой, помощью в восстановлении инфоструктуры Легиса. А еще ей придется заново учиться ходить.
И прочитать список погибших. Друзей, коллег, товарищей по экипажу. Она закрыла глаза и решила, что пока не будет просматривать этот скорбный перечень утрат. С этим можно было подождать.
— Простите, что потревожил вас, Хоббс, — проговорил Зай. — Вы, наверное...
— Я устала, сэр. Но спасибо вам, что навестили меня.
— Вам спасибо, Хоббс.
— За что, сэр?
— За то, что никогда не сомневались во мне, — негромко ответил Зай. — Никогда — на протяжении всего этого безумия.
— Никогда, сэр. И никогда больше.
Когда пленницу привели на борт «Рыси», она совершенно не сопротивлялась.
Она вышла из люка шлюзовой камеры с чужеродной грацией. Такую походку, как у нее, рядовой Бассириц видел у куртизанки в каком-то фильмо-сне на своей родной планете. Но в следующее мгновение Бассириц понял, что маленькие шажки, которыми ступает пленница, — не символ унижения, что она так ходит из-за того, что на ногах у нее — кандалы. Лодыжки этой женщины были связаны двумя переплетенными между собой лентами гиперуглеродного волокна. Ее руки прятались под одеянием, обернутым вокруг тела наподобие смирительной рубашки, и казалось, она обнимает себя, потому что ей зябко. Шея пленницы была закована в нейропарализующий ошейник. Охранник из легисской милиции, сопровождавший женщину, шел, держа перед собой на вытянутых руках пульт, с помощью которого механизм действия ошейника включался и отключался. Впечатление было такое, словно этот пульт для него — что-то вроде амулета, отгоняющего злых духов.
Бассириц понял, что этой женщине довелось пережить жуткий обстрел. Макушка у нее была почти совсем лысая, кожа на лице красная, от бровей и следа не осталось, и рядовой решил, что волосы и брови у нее обгорели. К тому же все лицо у пленницы было покрыто шрамами и ссадинами.
И все же женщина посмотрела на Бассирица ровным немигающим взглядом, и ее фиолетовые глаза были полны любопытства.
Он с трудом сглотнул слюну. Прежде он ни разу не видел ни одного рикса без шлема. Со времени битвы во дворце Императрицы Бассириц прочитал много книжек о представительницах риксского культа. Для него эти удивительные женщины стали первыми, кто умел двигаться так же стремительно, как он сам, и кто обладал такой же быстротой реакции. Казалось, они тоже обитают в рамках ускоренного времени — там, где до сих пор были личные владения Бассирица.
«Только не надо думать, что из-за этого они должны быть мне подружками», — напоминал себе Бассириц. Эта женщина прикончила несколько десятков имперских солдат и даже кое-кого из десантников с «Рыси» — может быть, на ее совести была гибель Сэма и Астры. Связанная по рукам и ногам веревками из самых прочных на свете материалов, все равно она была настолько опасна, что к ней приставили троих охранников. И все же Бассириц не мог отвести от нее глаз. Она его восхищала.
Милиционер передал Бассирицу пульт, после чего трое охранников исчезли в шлюзовой камере. Удалялись они с явным облегчением. Сержант морской пехоты, стоя в нескольких метрах от узницы, знаками велел рядовым Бассирицу и Ане Велкому взять ее под руки.
Даже через металлизированную ткань «смирительной рубашки» Бассириц смог ощутить, насколько крепки мускулы предплечий рикса — словно самые прочные канаты. Она двигалась по палубе крошечными шажками, легко, бесшумно и плавно, будто груз на антигравитационной подушке. При этом она поворачивала и втягивала в плечи голову совсем как маленькая птичка, а из-за того, как она шла по коридорам корабля, Бассирицу стало не по себе. В ее движениях было что-то зловещее, что-то вроде повадок хищника, да и глаза у нее как-то недобро заблестели.
Камера, в которую доставили пленницу, была новенькая, с иголочки. Это помещение специально оборудовали для рикса. Всего-навсего четыре стены, пол и потолок из гиперуглерода. Бассириц знал, что этот материал не так прочен, как броневой сплав для изготовления корабельной обшивки, но зато гиперуглерод был не так сильно чувствителен к металлопоедающим вирусам и всяким прочим гадостям. Прочно, просто и массивно.
Пленницу пришлось провести в камеру через дверь размером в один квадратный метр. Бассириц заметил, как рикс смерила оценивающим взглядом утлы, и решил, что тут есть опасность. Даже при том, что у пленницы связаны руки, она могла бы использовать дверной проем для того, чтобы упереться в его края ногами. Мышцы голеней и бедер у нее были на редкость мощными. Согнет ноги в коленях — и полетит как ракета в какую хочешь сторону, да еще может любому из охранников головой в грудь врезать со страшной силой.
Рядовой Белкам шагнул внутрь камеры и протянул пленнице руку.
Бассириц растерялся.
— Сержант? — проговорил он.
— В чем дело, Бассириц?
Он попытался придать своим опасениям словесную форму.
— Тут кое-что ей на пользу, сэр, — выпалил он. — Маленькая дверь, в смысле, на пользу ей.
Сержант морской пехоты нахмурил брови, смерил рикса взглядом с ног до головы и обернулся к Бассирицу.
— Ты уверен?
— Да, сэр.
Сержант поднял руку, в которой держал пульт управления нейропарализующим ошейником.
Тело рикса дернулось, а в следующий миг словно бы одеревенело. Она вытаращила фиолетовые глаза, из-за ее по-собачьи стиснутых зубов донесся сдавленный крик. Выражение ее лица было настолько жутким, что Бассириц на миг похолодел от страха.
— Все, втаскивай ее в камеру!
