– Действительно, вещица старинная, – сказал папа, внимательно рассмотрев чемоданчик. – Начало двадцатого века, а может даже конец девятнадцатого. Где вы его откопали? Неужели в огороде?
– Да, папочка, в огороде, – подтвердила Маша.
– Это что же, – удивился папа, – на капустной грядке что ли?
– Да нет, в сарайчике, – сказала Маша. Аня хотела было ее остановить, но не успела.
– В каком еще сарайчике?
– Ну, в огороде. Там есть маленький сарайчик, там мы его и нашли.
– В огороде? Сарайчик? – папа покачал головой. – Что-то я не помню, чтобы там был сарайчик. Вы ничего не путаете?
– Да нет же. Сарайчик на самом краю у забора, за зарослями лопуха. Мы его тоже не сразу заметили. Только сегодня. Правда ведь, Аня?
Аня кивнула.
– Что-то вы путаете, девчата, – пробормотал папа и склонился над чемоданчиком. – Ух, ты! Здесь даже ключ есть.
Он повернул ключ и открыл чемодан, после чего свистнул от удивления и восторга:
– Вот это антиквариат!
– Что такое? – разом спросили сестры. – Папа, ты знаешь, что это такое?
– Что это такое? Конечно, знаю.
– И что это? Бомба да? – Маша на всякий случай отодвинулась подальше.
– Нет, это не бомба. Это фонограф.
– Что?
– Фо-но-граф!
– А что это такое?
– Это прадедушка нашего магнитофона.
– Что?
– Перед вами один из первых аппаратов, которые могли записывать и воспроизводить внешние звуки. Он появился гораздо раньше граммофона. Вот эта коробочка, и есть фонограф. Вот эти металлические трубки, вернее валики, самые первые в мире пластинки. А вот эта трубка – вместо усилителя и динамика. Из нее идет звук. Здорово! Я такого даже в музеях не видел. Только в книжках на картинках.
Папа был по-настоящему восхищен. Он быстро и внимательно осматривал аппарат и одновременно пытался собрать его и продолжал рассказывать:
– Его изобрел американский ученый Эдисон. Еще в девятнадцатом веке. На таком вот агрегате был записан голос Льва Толстого. Кто знает, может и на наших пластинках тоже есть уникальные записи и голоса знаменитых людей прошлой эпохи. Хотя, конечно мало вероятно, что они сохранились. Это ведь не компакт диски. Хотя, трубки металлические. Может быть они и сохранились. Ни пятнышка ржавчины. Как будто только вчера были нарезаны. Удивительно.
– Что же тут удивительного? – спросила Аня.
– Удивительно, что трубки металлические.
– Почему?
– Потому что в самых первых фонографах использовались бумажные трубки, покрытые тонким слоем воска. Естественно, что подобные фонограммы были очень недолговечные, почти одноразовые. Затем их сменили вот такие вот металлические трубки, покрытые мягким свинцом. Но они просуществовали недолго, потому что на смену фонографу пришел граммофон и виниловые пластинки. Последние служили верно и исправно весь двадцатый век. Так что перед нами очень редкий экземпляр. Я вас поздравляю, девочки, с уникальной находкой. О ней обязательно надо будет заявить в Академию наук или еще куда-нибудь.
Папа произнес последние слова и полностью собрал фонограф.
– Теперь сюда вставляем нашу пластинку, ставим на нее иглу и заводим пружину.
Папа сделал все, о чем говорил, но трубка не закрутилась, и никаких звуков не последовало.
– Не работает? – разочарованно спросила Маша.
– Не работает, – грустно согласился отец. – Ничего. Наверно я слишком сильно закрутил. Надо ослабить пружину.
Но и после того, как он ослабил пружину, фонограф остался немым.
– Жаль, – вздохнул папа. – Очень жаль. Но ничего не поделаешь. Позапрошлый век. Одно слово. Давайте все-таки занесем его в дом.
– А как же мама?
– Мама? Я думаю, мне удастся ее переубедить.
Как ни странно, мама не стала особенно спорить, и папа поставил фонограф на стол, прямо около телевизора.
– Вот и встретились два великих изобретения прошлого, – довольно сказал он, потирая руки. – Вечером я в нем все-таки поковыряюсь. Может и смогу чего сделать.
