свою ношу. Актис, завернутая словно ребенок в его тогу, молчала. Да что было го ворить. Слова были излишни. Юноша и девушка смотрели друг на друга и не могли наглядеться.
— Как тебе удалось сделать все это? — оглядываясь вокруг, спросила Актис.
— Никакие преграды не помешали мне увидеть тебя, говорить с тобой! Любить тебя! — Валерий еще раз прикоснулся к ее руке.
Ему не хотелось рассказывать Актис о том, как он подкупил Корнелия и взял у него ключ. Не было желания разрушать идилию.
Актис счастливо улыбнулась.
— Ты вчера утром называл меня колдуньей, а напротив сам творишь чудеса. Ты красив, как Аполлон и видимо также могуществен, если вызволяешь меня, бедную рабыню, из темницы. Скажи, прошу тебя, зачем ты все это делаешь? Сначала спас меня от ужасного наказания, теперь осыпаешь ласками, носишь на руках. Кто ты? Чего тебе нужно? — сказала она.
— Говори, — ответил Валерий. — Твой голос я готов слушать до утра. Он слаще пения самых сладкоголосых птиц.
— Хорошо, — согласилась Актис. — Я думала о тебе со вчерашнего утра. Когда ты, подобно золотому дождю Юпитера, предстал передо мной, такой красивый и великодушный и сказал, что пришел за благодарностью, я очень испугалась. Испугалась и огорчилась. Огорчилась от мысли, как же и чем я смогу отплатить тебе, о добрейший из смертных? У меня ничего нет. Нет даже самой себя. Я рабыня. Рабыня.
Актис задумчиво и тихо, опустив глаза, проговорила это слово, затем снова обратила взгляд на слушавшего ее юношу.
— Вот, ты, свободный и, судя по твоим одеждам, очень богатый человек, вдруг обратил внимание на меня. Почему? Я не устаю задавать себе этот вопрос. Ты, как бог, явился на следующее утро после того, как одним своим словом спас меня, может быть даже от смерти, потому что вряд ли бы мое сердце выдержало такое испытание, оно разорвалось бы на мелкие части, и стал говорить мне волшебные слова. И целовал, — Актис с трудом перевела дыхание. — Ты целовал меня, как любимую женщину, хотя видел лишь второй раз. Может быть и не было любви? Разве можно любить рабыню? Но твои слова так мне были приятны! Я не видела человека лучше, чем ты. Ты взял в рабство маленькую Актис несколькими словами. Ах, почему я не твоя рабыня? Я бы служила тебе, и выполняла даже самые нелепые приказания.
— Бедная девочка, — пробормотал в растерянности тот, к кому обращались эти дышавшие искренностью слова. — Однако, как ты красиво говоришь, словно брала уроки по риторике у самого Сенеки.
Валерий в очередной раз открыл в рабыне новое, неизвестное и неожиданное для себя свойство. Умение мыслить в юной девушке, которая является всего лишь цветочницей, он никак не ожидал. И восхищение перед Актис за мгновение превратилось в поклонение, подобное которому он не испытывал еще ни перед одной самой блистательной женщиной из самых знатных семей.
Он уже забыл о том, что лишь каприз богатого юнца привел его к этой, такой не похожей на остальных, рабыне. Теперь юношу переполняли самые чистые и нежные помыслы по отношению к ней. Именно сейчас, в эту прелестную ночь, он понял, что то, чего он так ждал, пришло. Валерий влюбился. Безумно и крепко. Простое влечение сменилось необходимостью быть всегда рядом с той, которую он любит. И мысль о невозможности этого, вдруг камнем легла на сердце.
— Почему, на самом деле, ты принадлежишь не мне? — в сердцах воскликнул Валерий. — Ведь я так люблю тебя!
Увидев, как на глазах Актис навернулись слезы, он кинулся к ней и, обняв, стал осушать ее лицо своими губами. Девушка обвила его шею руками и с нежностью прижалась к нему. Когда губы Валерия нашли ее губы, Актис первая впилась в них с неожиданной для себя страстью.
Поцелуй был долгим. Когда дыхания уже стало не хватать, Валерий, захотев перевести его, и набрать воздуха, немного осла бил объятия и почувствовал, как почти невесомое тело девушки, выскальзывает из его рук.
Актис в блаженной истоме падала вниз, но юноша успел подхватить ее и снова губы его сомкнулись с устами рабыни. Почувствовав вкус ее губ, нежность языка и твердость зубов, он уже не мог остановиться. Голова кружилась, и они, чтобы не упасть, легли на землю, не прерывая поцелуя.
Поцелуй следовал один за другим, и их все не хватало. Влюбленные продолжали ласкать друг друга, нарушая тишину ночи блаженными стонами и нежными словами любви.
За этим занятием их застало приближение рассвета. Почувствовав его, Актис забеспокоилась. Она встрепенулась, и отстранившись от юноши, произнесла, глядя в сторону востока:
— Наверно, мне пора. Скоро наш надзиратель Корнелий будет будить нас на работу.
— Дъявольщина, — выругался Валерий. — Тебе попадет, если мы опаздаем. Трудно будет уломать этого идиота Корнелия в следующий раз, если я сразу нарушу его условия.
Проклиная жестокую судьбу, влюбленные, стараясь не шуметь; побежали к эргастулу Актис.
Когда Валерий уже собирался закрыть за любимой дверь, он еще раз поцеловал ее и сказал:
— Прощай. Как только у нас будет возможность, я тут же приду к тебе опять.
Положив ключ у порога, он быстро направился к дому Фабии.
Пройдя розарий, сад и парк, он залез в окно дома и оказавшись в одной из комнат для гостей, блаженно растянулся на расстеленной с вечера кровати. Сон долго не приходил. Уже начало всходить солнце, когда утомленный Валерий отдался в его власть.
Когда в полдень он выходил из своей комнаты, то тут же встретился с Фабией. Незаметно для нее он поморщился, но тут же сделал приветливое и виноватое лицо.
— Ты что же, мой друг, — стала укорять его Фабия, — забыл дорогу к моей спальне?
— Твой муж так долго топал из таблиния в атрий, что я не решался выходить, — виновато забормотал Валерий. — А потом вдруг на меня такая сонливость напала, что я крепко заснул.
Ему было неприятно врать, и юноша с облегчением вздохнул, когда увидел приближающегося Леонида.
— Ну, как тебе спалось, дорогой племянник? — спросил легат.
— Я прекрасно выспался, дорогой дядя! — ответил вежливо Валерий.
— Признаться, ты нас вчера удивил, когда вечером, после ужина, вдруг упал нам на голову, прямо, как Ганнибал в старину. Твой отец тяжело болен, а ты бродишь по городу один, без охраны. Не слишком ли это легкомысленно, молодой человек?
Валерий понурил голову. ЗаМетив это, Леонид рассмеялся.
— Ну, не унывай, — похлопал он племянника по плечу, — я имею право изредка дать тебе нагоняй. Не так ли?
— Разумеется, дядя, — сказал Валерий.
— Ну, тогда пойдем к столу. Пообедаем, поговорим. Затем, может, сходим в баню.
За столом, где присутствовала Фабия, Леонид, уже приступая к фруктам, завел разговор о жене.
— Ты знаешь, Тит, — сказал он, обращаясь к Валерию, — .моя супруга получила письмо от своей тетки из Помпей, в котором та требует, чтобы Фабия обязательно навестила ее в ближайшие дни.
Услыхав эту новость, Валерий сильно обрадовался, хотя, естественно, не подал виду. Он вежливо спросил о необходимости такой поездки.
— Да, придется ехать, — ответил Леонид. — Видишь ли, тетка эта, была близка с матерью нашего принцепса и никому не позволяет игнорировать свои просьбы.
Немного все помолчали, поедая персики и запивая их белым яблочным вином. Затем Леонид, внимательно наблюдая за юношей, сказал:
— Ты знаешь, моя жена хочет, чтобы ты поехал вместе с ней, чтобы она не скучала. Что ты на это скажешь?
Тень легла на чело Валерия. Это не ускользнуло от внимания Леонида. Фабия тоже ждала, что он скажет. Валерий молчал.
— Что же ты молчишь? — спросил Леонид.
— Мне неловко, — проговорил Валерий. — Но, понимаете ли, я, видимо, не смогу.
Он с трудом посмотрел на Фабию. Женщина при этих словах закусила от обиды губу. Это тоже заметил Петроний Леонид.
