значит, незаконно? Мы поступаем по закону, что полностью укладывается в заявление заместителя Председателя ВЧК Петерса. А в нем сказано, что если человек, что-либо знающий о бандитах, не сообщил об этом властям, то он привлекается к строжайшей ответственности вплоть до его заключения. Вот так-то! Твоя сестра нам не сообщила о тебе, а знала. Значит, она подпадает под это заявление. Тебе все ясно?
– Да, – подавленно ответил Егор.
– А чтобы ты понял, что я говорю серьезно, хочу кое-что показать тебе. – Повернувшись к красноармейцу, стоящему в дверях, Сарычев сказал: – Приведите!
Через минуту в кабинет ввели человека. Егор Копыто даже не сразу узнал в нем Кольку-шофера: лицо того распухло от побоев, взгляд был потухшим. От прежнего весельчака осталась только жалкая оболочка. Жиган был сломлен.
– Узнаешь?
– С трудом.
– С остальными будет то же самое. Так что советую тебе быть посговорчивее. Завтра мы его расстреляем, – кивнул он на Кольку-шофера, – а послезавтра сообщение об этом появится в «Московском вестнике». Ты меня понял?
– Да, – глухо сказал Егор.
Сарычев одобрительно кивнул:
– Это хорошо, что мы понимаем друг друга. Кстати, ты не знаешь, куда подевался Гаврила?
Егор Копыто попытался выдержать твердый взгляд начальника московской Чека. Неужели что-то разнюхал?
– Откуда же мне знать? Гаврила сам по себе. А что, вы его не нашли?
– Ладно, мы еще вернемся к этому разговору. Предупреждаю, никаких глупостей, если не хочешь потерять сестру. А теперь уведите обоих.
Глава 42
ЕГОР КОПЫТО
– Ты где пропадал? – спросил Кирьян, испытующе посмотрев на Егора.
– Я же тебе говорю, Кирьян, завис у одной марухи. Выпускать не хотела. Три дня штаны не надевал. Да ты и сам приказал затаиться, залечь на дно.
Разлив самогон в стаканы, Кирьян спросил:
– Будешь?
– Не откажусь, – улыбаясь, отвечал Егор.
Выпили. Кирьян взял с тарелки ломтик колбасы, понюхал, перебивая сивушный запах первача, а потом зажевал, усиленно работая челюстями.
Прислуживала жиганам крепкая маруха лет тридцати пяти. Расторопная, языкастая, она меняла блюда одно за другим, зная, что хлопоты ее будут оценены по достоинству. Кирьян в таких делах не скупился и заботу ценил.
– Гости дорогие, может, вам мясца еще принести? – спросила маруха, стрельнув глазами в Кирьяна.
Надежды, что он обратит на нее внимание, было мало, но попробовать стоило. Бабы поговаривали, что Кирьян парень щедрый не только в застолье, но и в любви.
– Давай, Маруська, неси все, что у тебя есть! – хлопнул Кирьян маруху по пышному заду.
Женщина взвизгнула. Но в этом визге было больше игривости, чем обиды.
– Значит, хороша была барышня?
– Не то слово! Могу как-нибудь показать при случае.
Соврать удалось неожиданно легко. Главное – самому поверить в то, что говоришь. А ведь поначалу казалось, что Кирьян способен читать мысли.
– И где же она живет? – равнодушно спросил Кирьян, наливая очередной стакан.
– Ешьте, гости дорогие, – поставила Маруська на стол блюдо с мясом.
Вытащив из кармана лопатник, Кирьян вынул из него деньги и, не считая, бросил несколько бумажек на стол.
– Вот тебе за харч.
Женщина взяла деньги и, слащаво улыбнувшись, сказала:
– Если ночевать пожелаешь, так брать за постой не стану. Места хватит.
– Хорошо, хозяйка.
Взяв большой кусок мяса, Егор густо посыпал на него соль.
– В Нагатине.
– А давай сейчас к ней поедем! – неожиданно предложил Кирьян, сверля Егора тяжеловатым взглядом.
Неужели почувствовал? Мясо не пошло. Застряло где-то посередине глотки и никак не желало проваливаться в желудок. Егору пришлось сделать несколько судорожных глотательных движений, чтобы протолкнуть его по пищеводу.
– Если желаешь...
– Я вижу, ты в лице переменился... Ладно, пошутил я. Эх, Егор, только ты у меня остался, остальные, как крысы, поразбежались. А раньше что было, помнишь? Кореша вокруг меня клубком вились. Рано вы меня вычеркнули. Как твоя сестра? – неожиданно спросил Кирьян, продолжая буравить Егора взглядом.
Жиган выпил стакан водки. Вот теперь можно и поморщиться, перевести дух.
– Она сейчас у подруги гостит. Через пару недель подъехать должна. А что?
– Сестренка у тебя красивая. Честно хочу сказать, Копыто, если бы ты не был моим корешем, так я бы ею всерьез занялся. Эй, хозяйка! – громко крикнул Кирьян. – Давай самогонки неси! Душа радости просит!
– Несу, мои дорогие, несу! – Маруська завозилась в соседней комнате. Через минуту она вышла, держа в руках бутыль. – Извольте!
– Давай, Егор, угощайся. На мясо налегай. Телятина!
Вооружившись ножом, Егор резал мясо на мелкие куски и с аппетитом поедал. Настроение у него улучшилось.
– Знаешь, Егор, сука среди нас какая-то завелась, – разоткровенничался Кирьян.
– С чего ты взял? – насторожился Егор.
– Раньше у меня человек сто было, а теперь и двадцати не наберется. Одних чекисты к стенке поставили, а другие сами ушли. Забыли жиганы, что я фартовый, ко мне еще вернется масть! Не хотят понять, что без меня им крышка. Когда они со мной были, так у них и деньжата водились, и на выпивку, и на барышень денег хватало. А сейчас что? Хрен без соли доедают! Даже Колька-шофер и тот куда-то пропал!
– Может, где у бабы залег, – предположил Егор Копыто, стараясь не смотреть на «ивана».
– Хотелось бы надеяться. Но что-то мне подсказывает, что его чекисты замели.
Неожиданно Кирьян поднялся.
– Ты вот что, Егор, угощайся, а мне идти надо.
– Надолго?
– Не переживай, скоро буду.
К неожиданным отлучкам Кирьяна успели привыкнуть – он мог подняться из-за стола прямо среди многошумного веселья и уйти куда-то в ночь. Затем так же внезапно появлялся, когда его совершенно никто не ждал. Кирьян был противником всех систем и обязательств, возможно, именно поэтому до сих пор оставался на свободе.
Бывало, что он уходил всего лишь за несколько минут до того, как в квартиру врывались чекисты. И, читая в газете список расстрелянных жиганов, Кирьян всякий раз замечал, что мог бы его пополнить, не вмешайся случай.
Именно поэтому жиганы нарекли Кирьяна Фартовым и Неуловимым. Трудно было сказать, что именно помогало ему предугадать опасность: нагибаться в тот самый момент, когда в него летела пуля, сворачивать во двор за десяток метров до того места, где его поджидала засада.
