произошла серьезная резня между блатными. В драке было убито четыре человека. Кроме того, был разграблен буфет. Заведение понесло значительные убытки.
Правда, финансовый вопрос был практически решен уже на следующий день. Уркачи и жиганы, не сговариваясь, принесли хозяину ресторана деньги на ремонт. Так что в конце концов он внакладе не остался. Только вот убитых уже не воскресить.
Здесь тоже ничего не попишешь, путь их был предопределен.
– Имела место поножовщина между урками и жиганами, – ответил Игнат Сарычев. – В драке убито четыре человека.
– А вот и неверно, Игнат Трофимович, – мягко укорил Дзержинский. – Было убито пять человек. Пятый, жиган, умер в больнице.
– Я этого не знал, Феликс Эдмундович, – несколько растерянно сказал Сарычев.
– А надо бы знать, – интонации прозвучали жестче обыкновенного. – В этом заключается ваша работа. Или, может, я не прав?
Сарычев проглотил горький ком:
– Именно так, Феликс Эдмундович.
– Тогда идите работать.
Кирьян посмотрел на часы – ровно полночь. Улицы обезлюдели. Оно и понятно, время-то неспокойное, выйдешь в неурочный час – без головы останешься. А потому редкие прохожие старались держаться друг от друга подальше и при сближении торопились перейти на другую сторону, а то и вовсе сворачивали за угол. «Не могут навести порядок большевики. Того и гляди, самого продырявят», – невесело хмыкнул жиган.
Спрятавшись за толстый ствол клена, он стоял на углу Сухаревского переулка. Человек, которого он ожидал, должен был выйти из соседнего переулка и пройти метров двадцать под уличными фонарями. Абсолютно не защищенный, он будет представлять собой идеальную мишень.
– Вот ты и попался! – услышал Кирьян за спиной.
– Тьфу ты! – сплюнул жиган. – Ведь на пулю же нарывался. Я ведь мог и пальнуть! Я в последнее время очень нервный стал. Довели!
Человек в кожаной куртке усмехнулся:
– Мог бы не говорить. Кому знать, как не мне. Ты сильно погорячился со своей стрельбой по постовым...
– Я по-другому не умею! – оборвал его Кирьян.
– Ты послушай... Ведь после твоих похождений вся уголовка и Чека на ушах стоят. Тебя ищут по всей...
– Ты меня вызвал для того, чтобы мозги мне втирать? – нахмурился Курахин. – Дело говори!
– Хм... А ты нетерпелив. Ладно, я узнал о том, что все твои малины засвечены. Не представляю, от кого, но они знают, что ты любишь посидеть в пивной в Карманицком переулке. Там засада. Будь осторожен. И вообще, я советую тебе присмотреться к своему ближайшему окружению.
– Разберусь, – хмуро пообещал Кирьян. – Я вот что у тебя хочу спросить.
– Спрашивай, – качнул головой человек в кожаной куртке.
– Я же не раз был у тебя в руках... Ты бы мог на мне карьеру сделать. Повышение бы получил, а сам вдруг помогать начал. С чего бы это?
– У меня на это есть свои причины.
– Ну да ладно, чего там, в душу лезть!.. Только не советую меня за фраера держать. Дорого обойдется! А то я ваших знаю. Сколько их перестрелял...
Человек в кожаной куртке невесело усмехнулся:
– Ошибаешься! Ты не в моих стрелял, а в чужих. Мои-то все уже давно по заграницам разбежались. А ведь ты мне не доверяешь, – в его голосе прозвучал откровенный укор.
– Верно, не доверяю. Да и ты мне тоже не очень-то веришь.
– Есть такое дело. Вот сейчас пойду и буду думать, а не пальнешь ли ты мне в затылок, – откровенно признался собеседник Кирьяна.
Кирьян усмехнулся:
– Не дрейфь! Не пальну.
– Тогда до встречи.
Кивнув на прощание, человек в кожаной куртке, повернувшись, направился к освещенному перекрестку, подставляя собеседнику незащищенную спину.
Рука Кирьяна невольно сползла к карману, в котором прятался наган. С минуту он боролся с искушением, а потом скрестил руки на груди. Когда его собеседник скрылся в ближайшем переулке, он коротко свистнул, к нему тут же подбежал худенький беспризорник:
– Вот что, Сявка, ты этого фраера запомнил?
– А то! – важно протянул шкет.
– Не спускай с него глаз. Я должен знать, с кем он общается, куда ходит.
– Понял! – живо отреагировал беспризорник.
– А теперь живо за ним!
Шкет коротко кивнул и, размахивая полами длинного пиджака, бегом устремился в переулок.
Кирьян осмотрелся. Свежело. Холод заползал под одежду. Подняв ворот, Кирьян затопал вдоль Большого Сухаревского.
Глава 15
МОЕ ПОЧТЕНИЕ ГОСПОДИНУ НАЛЕТЧИКУ
В пивном баре, что находился в Карманицком переулке, было дымно. Смолили все. Даже немногие женщины, оказавшиеся в заведении, лихо закусив папироски, пускали дым к потолку. Дым был настолько густым, что сидящих невозможно было рассмотреть на расстоянии трех метров.
Поначалу казалось, что выжить в этом табачном аду могут только черти, но нет, здесь раздавалась человеческая речь, где-то в дальнем углу за табачной завесой слышался веселый матерок, а из противоположного конца зала доносился грубоватый женский смех.
Здесь жили люди.
И даже как-то веселились по-своему. А их легкие адаптировались настолько, что способны были выделить из этого чада частичку кислорода.
Игнат Сарычев с Петей Крохой сидели недалеко от выхода. За соседним столиком разместились две молодые женщины и белобрысый парень лет тридцати. Женщины громко разговаривали, смеялись и вели себя так, как если бы они были единственными в этом огромном заведении. На них невольно обращали внимание, но, несмотря на голые плечи и облегающие платья, к женщинам никто не приставал. Создавалось такое впечатление, что их остерегались. Вели они себя на редкость раскованно.
– Кто такие? – спросил Игнат, оценивая ближайшую из них.
Баба видная. Грудь еще не рожавшей женщины, пухлая, высокая, редкий мужчина, оставшись с такой красавицей наедине, откажет себе в удовольствии потискать ее.
– А-а, – удовлетворенно протянул Петя Кроха, – и ты обратил внимание. Знатные барышни, не правда ли? Это подруги Макея и Степана. Вон как жиганы на них посматривают, только облизываются, а подойти не смеют. Знают, что им тут же голову оторвут. – И, внимательно присмотревшись к Игнату, продолжил: – Даже и не думай... Брось! Наверняка здесь кто-то из их сопровождения сидит. Они в одиночестве в таких заведениях не появляются. А жиганы – народ суровый, не все шутки понять способны. Воткнут заточку в пузо, и дело с концом.
– А кто этот белобрысый с ними?
– Да шкет один... «Шестерка» Степана.
– Хорошо, забудем, – согласился Игнат, не заметив того, что в его голосе неожиданно прорезалась грусть. Петя Кроха вида не подал, уткнулся в пивную кружку. – Ты про Дарью никому не говорил? Ты не подумай чего, я тебе верю, но мало ли...
– Абсолютно никому, – искренне побожился уркач. – Уж не на вшивость ли ты меня проверяешь?
– Не напрягайся, – отмахнулся Сарычев. – Ты единственный человек, которому я доверяю. Гадина
