уголках ее глаз слезы насторожили его.
– Я тоже очень рад, котенок, – сказал он, пристально глядя ей в лицо. – Но ты мне объяснишь, что все- таки случилось? Или как?
– Не ходи сегодня в «Романтик».
– Что? – Кулагин был обескуражен.
– Твоя сегодняшняя встреча… – Лиза скользнула взглядом по столу, где Леонид оставил раскрытый пустой дипломат, и снова посмотрела ему в лицо: – Встреча с друзьями… в «Романтике». Я слышала, как брат разговаривал по телефону. Вернее, только обрывки. Но я поняла, что готовится нечто ужасное…
– В «Романтике»?
– Да.
– Менты собираются нагрянуть к нам?
Лиза кивнула. Кулагин окончательно отстранился от нее и вернулся к столу. Захлопнул дипломат и опустил его на пол. Затем развернулся лицом к сейфу. Лиза не могла не заметить, как при последнем сообщении закаменело его лицо. Оно было похоже на высеченную из гипса маску.
– Ну что ж, – Кулагин криво и неестественно ухмыльнулся. – Пусть приходят. Мы заготовим им достойную встречу. Кто предупрежден, тот…
– Нет! – Лиза отчаянно кинулась вперед, и ее маленькие худенькие пальцы сомкнулись на плече Леонида. Острые ноготки вспороли легкую ткань. – Не надо, Леня! Я прошу тебя! Не нужно туда ходить! Происходит что-то плохое, Леня, я чувствую. Нам нужно уехать с тобой. Срочно!
– Куда уехать?
– Все равно куда. Главное – подальше от этого города. А лучше даже страны… Пожалуйста! Давай уедем, Леня! Я не хочу тебя потерять!
– Хорошо. – Он вновь посмотрел на часы. – Я подумаю.
– Нет, Леня! Надо уехать сейчас! Немедленно!
– Немедленно? Что ты говоришь? – Кулагин нахмурился. – Ты сообщаешь мне, что в «Романтике» будет налет, и тут же предлагаешь мне бросить всех своих друзей на произвол судьбы? Я даже предупредить их уже не успею, если сам не поеду туда.
– Ну и не нужно ездить!
– Лиза!..
– Плюнь на них, – по щекам девушки покатились слезы. – Мы должны уехать. Ты и я! Неужели ты не понимаешь, как это важно?
– А неужели ты не понимаешь?..
– Леня! – Она закрыла лицо руками. – Я прошу тебя! Просто сделай это! Ты должен! Ты должен сделать это! Должен уехать! Ради меня и нашего ребенка!..
– Ребенка? – переспросил Кулагин.
Лиза убрала ладони с лица и подняла на него красные от слез глаза.
– Да. Я беременна…
1994 год. Ресторан «Романтик»
Операция «ХХ»
– Не двигаться!
– Всем сидеть!
– Руки за голову!
Первыми на это неожиданное и стремительное вторжение бойцов СОБРа в банкетный зал ресторана «Романтик», якобы закрытого по техническим причинам, среагировали рядовые быки, стоявшие по периметру. В противовес услышанным грозным окрикам, они, напротив, как по команде, повыхватывали стволы из-под коротких кожаных курток. Секунду спустя то же самое проделала и сидящая за накрытым обеденным столом молодая поросль местных городских авторитетов.
В «Романтике» на сходке собралось человек сорок. К трапезе еще не приступали, ожидая появления организатора нынешнего мероприятия Лени Кулагина. Но по прошествии десяти минут от оговоренного срока Леонид так и не появился. Это было мало похоже на него.
Собровцы с автоматами наперевес сноровисто рассредоточились по помещению, взяв сам стол и расположившихся вокруг него братков в кольцо. Их лица скрывались за черными вязаными масками с прорезями для глаз и рта. Братки повскакивали из-за стола.
– Бросить оружие! Всем лечь на пол!
– Какого хрена?
– Я сказал, бросить оружие!
– Да пошли вы, козлы!
– У нас приказ вести огонь на поражение!
– Бошки поотшибаю, твари!
– Лежать!..
В общей какофонии отдельных выкриков один другого громче, в итоге переросших в единый неразборчивый гул, трудно было разобрать, кто первым спустил курок и какая из сторон оказалась виновной в начавшемся столпотворении. Не прошло и десяти секунд с того момента, как распахнулась дверь в банкетный зал и на его пороге возникли собровцы, а уже все стволы заговорили в одном рваном ритме. Помещение мгновенно пропиталось запахом крови и пороховой гари… На пол посыпалась расколотая посуда. Автоматная очередь срезала массивную люстру под потолком, и та с громким звоном обрушилась на центр стола.
– На пол! – стоявший рядом с Горшаковым Копнин резко дернул Артема вниз, и тот, не удержавшись на ногах, завалился на бок.
Практически тут же, рядом с ними, рухнул со вспоротой грудью Рома Лебедев. Горшаков видел, как тело товарища сотрясают предсмертные конвульсии. Одного из собровцев швырнуло на стену, и, после того, как он сполз вдоль нее, на побелке остался бесформенный багровый кровоподтек. Леша Крученый, падая, потянул на себя скатерть, Протаса срезало автоматной очередью в прыжке, Жженый опрокинулся на спину с простреленным навылет черепом…
Копнин дважды выстрелил, целясь в собровца на выходе. Боец упал лицом вниз. Пачкая плащ в чьей-то крови, Виктор по-пластунски двинулся в его сторону.
– Артем!
Горшаков не нуждался в дополнительных подсказках. Над столом взметнулась чья-то фигура, и Артем, прежде чем разобраться, свой это или чужой, всадил в летящего на него человека сразу три пули. Тело камнем рухнуло вниз. Горшаков развернулся, лежа на полу, и, поймав на мушку одного из парней в камуфляже, выстрелил еще раз.
Копнин подхватил с пола автомат поверженного им собровца, поднялся на одно колено и выпустил продольную длинную очередь. Затем тут же откатился в сторону…
Тяжело раненный в живот и левое предплечье Левинсон первым оказался возле окна и дернул на себя фрамугу. Ближайший к нему собровец лихо развернулся на каблуках и надавил на гашетку. Тело Левинсона прогнулось назад, пистолет выпал из его руки, а сам он в последней отчаянной попытке ухватился пальцами за подоконник. Из раскрытого рта, вырываясь неравномерными толчками, по подбородку заструилась кровавая пенная жижа.
– Лева!
Сидя на полу и вжавшись спиной в стену, Вершинский сам не расслышал собственного крика на фоне несмолкающей канонады. Анатолий перевел ствол своего скорострельного «стечкина» влево и прицельно выстрелил собровцу в голову. Черная вязаная маска окрасилась в пурпурный цвет. Вершинский попытался подняться, но острая боль в ноге не позволила ему совершить столь мужественный и героический поступок. Вершинский чувствовал, как холод от раны поднимается выше и уже окутывает его бедро.
Левинсон упал. Секунды две ногти его правой руки еще скребли по гладкому кафелю пола, но затем замерли и они. Вершинский сплюнул.
– Слим, помоги! – крикнул он и протянул руку в направлении стоящего рядом на коленях Слимчинкова. – Дай мне клешню, черт возьми!
Но Слим не слышал его. Откатившись в сторону, он двумя точными выстрелами уложил еще одного из
