расстеленном прямо на земле ковре размером в половину площади шатра – обыкновенный рабочий стол, за которым сидит человек, по всей видимости почтенный мастер Эландаль из Шантриэля, и аккуратно отточенным гусиным пером выводит на листе пергамента витиеватые закорючки. Как только посетители сделали первый шаг в глубь помещения, в воздухе раздался тихий мелодичный перезвон. Сидящий за столом мужчина отвел взгляд от бумаг, посмотрел на вошедших и, не вставая со своего места, приветливо обратился к гостям:
– Милости прошу, молодые люди, проходите, пожалуйста! Старый Эландаль полностью к вашим услугам. – С этими словами чародей взмахнул рукой, и посреди комнаты материализовались три мягких кресла и небольшой столик, уставленный глиняными и стеклянными сосудами с различными напитками и вазами с экзотическими фруктами. – Присаживайтесь, гости дорогие! – Затем он поднялся со своего места и направился к одному из кресел, но первым в него не уселся, а дождался, пока усядутся посетители, и только после этого сел сам.
Когда человек и демон вполне комфортно разместились в креслах, у них появилась возможность получше разглядеть самого владельца транспортной конторы. Это был мужчина неопределенного возраста – на вид где-то от тридцати до сорока, высок, строен, судя по грациозной кошачьей походке, весьма ловок и силен. Лицо с правильными чертами можно было бы назвать красивым, если бы не две детали: его огромные, в треть лица, золотисто-янтарные глаза и слегка оттопыренные, заостренные кверху уши.
– Эльф! – не очень вежливо воскликнул Гвенлин. – А я-то никак не мог взять в толк, почему ваше имя на табличке у входа показалось мне странным.
– Вы весьма наблюдательны, молодой человек, – со скрытой иронией в голосе произнес Эландаль, разливая в хрустальные бокалы какой-то тягучий напиток зеленоватого цвета из глиняного кувшина, распечатанного на глазах гостей. – Я действительно самый настоящий эльф. А впрочем, этот факт не имеет никакого отношения к делу, да и эльфов в городах людей появляется все больше и больше – очень многих перестал устраивать вековой уклад полудикого существования в лесах, да и люди со всех сторон обложили – наши исконные земли потихоньку прибирают к рукам. – Эльф посмотрел на гостей через зеленое содержимое своего бокала и тут же поменял тему разговора: – Ваше здоровье, господа! Шалларский шербет – отлично утоляет жажду, просветляет разум и поднимает настроение.
По мнению Гвенлина, хваленый эльфийский напиток оказался чересчур приторным, хотя из-за содержащегося в нем слабого наркотического вещества разум просветлял отлично, да и настроение не портил. Шмультику и вовсе было абсолютно по барабану, что употреблять внутрь, поскольку по причине особых свойств его инфернальной натуры никакой напиток, кроме изрядной дозы чистого медицинского спирта, не был способен оказать на него какое-либо ощутимое воздействие. Однако, чтобы не обидеть гостеприимного хозяина, оба, смачно причмокивая губами, дружно похвалили шербет, но от дополнительной порции выпивки отказались, сославшись на неотложную и архиважную причину, которая привела их к почтенному Эландалю из Шантриэля.
– Итак, молодые люди, куда путь держим? – откинувшись на спинку кресла, задал вопрос мастер транспортной магии.
– Известно ли почтенному Эландалю такое местечко, как Майран? – исподволь, с подходцем, начал Гвенлин. – Так вот…
– Вам нужно как можно быстрее оказаться в столице Конгура, дабы пройти процедуру регистрации при дворе этой неотесанной задницы Фернана! – громко и не совсем почтительно по отношению к гостям воскликнул эльфийский маг. – О, как я вас понимаю: был бы я таким же человеком, как вы, уже давно отправился бы завоевывать руку прекрасной Илейн, но, как видите, не могу, ибо в предсказании древнего Андронаха о моем народе не упоминается ни слова, а значит, это только ваша, сугубо человеческая проблема. – И, весело посмотрев на ошарашенных клиентов, продолжил: – Вам пока не стоит торопиться, поскольку до розыгрыша основного приза осталось ровно тридцать дней, а зарегистрироваться можно в любое время, вплоть до начала соревнований.
– А что вам известно о самих соревнованиях? – Хитроумный демон решил, воспользовавшись излишней словоохотливостью хозяина, выведать у него кое-какую полезную информацию.
Тяжело вздохнув, Эландаль огорченно развел руками.
– К великому моему сожалению, ничего определенного об этих состязаниях поведать не могу, поскольку стараюсь не засорять голову делами, кои меня не касаются…
– В таком случае, – в свою очередь Шмультик невежливо оборвал эльфа, – ответьте нам, уважаемый Эландаль, способны ли вы прямо сейчас из вашего шатра перенести нас с другом в блистательный Майран? Если да, то в какую сумму нам с товарищем обойдется это путешествие?
Мастер Эландаль вовсе не обиделся или сделал вид, что не обиделся, на импульсивного гостя, вместо этого он по-доброму проворчал:
– Молодость, молодость, торопятся, а куда торопятся – сами не знают. Конечно же, старый Эландаль из Шантриэля готов переправить вашу компанию вместе со скарбом в любое место нашего благословенного мира.
– И в Майран? – повеселевшим голосом переспросил Гвенлин.
– Никаких проблем, молодой человек, а обойдется это путешествие вам ровно в сто два золотых «дракона».
После того как мастер транспортной магии огласил стоимость билета, собиравшийся было встать со своего кресла, для того чтобы, как это обычно принято, ударить с чародеем по рукам, Гвенлин вновь как подкошенный вернулся в его мягкие объятия и в полной растерянности обратился к Эландалю:
– Не понял, уважаемый. Я случайно не ослышался? Вы запросили ни много ни мало сто два золотых?
– Ровно сто две золотые монеты, – не моргнув глазом подтвердил эльф.
– Но, если не ошибаюсь, – еще больше возмутился Гвен, – в других местах маги берут за доставку в любую точку Шуддана не более полуфунта серебром, что примерно составляет всего лишь половину полновесного «дракона». Таким образом, за путешествие до столицы Конгура с нас полагается всего одна монета.
– Ошибаетесь, юноша, сто две золотые монеты – специальное предложение только сегодня и только для вашей компании, – с нескрываемой издевкой в голосе уведомил клиентов Эландаль.
Затем он потянул правую руку в сторону висящего на стене овального зеркала в деревянной резной раме. От кольца на его безымянном пальце сорвался яркий луч света и, коснувшись зеркальной поверхности, не отразился от нее, а был полностью поглощен ею. Выполнив манипуляции с кольцом, чародей положил руку на подлокотник кресла, не отводя взгляд от зеркала, поверхность которого, к удивлению Гвенлина и Шмультика, потемнела, на глазах теряя способность отражать предметы. Через пару мгновений она вспыхнула радужным сочным фейерверком, и на ярком переливчатом фоне экрана материализовалась уже хорошо знакомая голова одного из участников путешествия.
– Пооняятненько! – скривился, будто от кислого, Шмультик. – Дяденька помимо своей основной деятельности захотел малость подзаработать рэкетом – типа небольшой шантаж устроить и по какой-то причине решил, что ему от нас с тобой, Гвен, обломится на безбедную старость аж целая сотня золотых целковых.
– А куда же вам деваться, милые вы мои? – правильно поняв суть мудреной речи бывшего каторжанина, съязвил Эландаль. – Поскольку на рынке Колбара я всего лишь один мастер транспортной магии, а вам, молодые люди, как я понимаю, мои коллеги из Гильдии дышат в затылок и вот-вот доберутся до вас, положение вашей компашки весьма незавидное. Поэтому ищите где хотите вышеозначенную сумму и добро пожаловать к старому Эландалю.
Гвенлин и Шмультик переглянулись. Демон молча развел руками, дескать, делать нечего, придется расстаться с частью денежных средств, заработанных игрой в кости. Молодой человек понимающе кивнул в ответ, мол, как пришли, так и уходят, и полез в котомку, где хранился увесистый кошель с золотом. При виде такого богатства глаза жадного эльфа округлились от удивления – он явно жалел, что так продешевил, поскольку после того, как Гвенлин отсчитал требуемую сумму, золота в кошельке оставалось еще очень и очень много. Но, как говорится: «Уговор дороже денег», и хитроумному Эландалю скрепя сердце пришлось заняться приготовлениями к отправке двух молодых нахалов, которым так ловко удалось провести старого чародея. Впервые за всю свою без малого четырехсотлетнюю магическую практику он не смог правильно
