Телефонная трель повторилась, но в этот раз она показалась еще более назойливой.
– Не бери! – мягко приказал Аристов и нежно положил широкую ладонь на крепкую, почти девичью грудь княгини.
– Как же! – мягко освободилась от нежного объятия Анна Викторовна. – Если я сейчас не подниму трубку, то телефон разбудит дворника, а он у нас очень бдительный.
– А как же твоя прислуга?
– Милый, – княгиня слегка коснулась губами щеки Аристова. – Хотя Танюша и очень предана мне, но я бы не хотела, чтобы она, пускай даже ненароком, помешала нашему уединению. Муж уехал в Петербург к сестре и сказал, что пробудет у нее целую неделю. Ты даже не представляешь, как я от него устала… Он наконец умолкнет или нет? Да! – взяла трубку Анна Викторовна. Голос у нее звучал рассерженно. – Кого, кого? – И, повернувшись к генералу, растерянно произнесла: – Гриша, это тебя!
Ладонь Григория Васильевича неохотно рассталась с гладким бедром княгини, и он небрежно взял трубку.
– Слушаю, – недовольно буркнул он.
– Это Григорий Васильевич? – Голос неизвестного звучал весело.
– Какого черта!
– Ну-ну, не стоит так сердиться, – примирительно раздалось на том конце провода, – в какой-то степени мы с вами все-таки старые приятели.
– А вы нахал!
– Не больше, чем вы, уважаемый Григорий Васильевич.
– Вы даже узнали, где я нахожусь.
– Мне нетрудно было догадаться, о вашем романе с княгиней не знает разве что ее бедный муж и последние бродяги в Москве.
Удовольствие было прервано, княгиня уже запахнула на груди халатик и длинными аристократическими пальцами разминала папироску. Генерал не переносил курящих женщин, в чем видел не только плоды эмансипации, а в первую очередь обыкновенную вульгарность. Однако это отношение никоим образом не распространялось на княгиню, и относился он к ней по-прежнему нежно, как если бы Анна Викторовна была нецелованным дитятей.
– Ну знаете, это уже переходит всякие границы, – зло прошипел в трубку генерал.
– Извините, если обидел.
– Что вы мне изволите сообщить на этот раз?
– Хочу вас уведомить, что банк будет ограблен сегодня где-то около двух часов ночи.
– Вы что, сумасшедший или самоубийца?
– А вы знаете, какой я собираюсь ограбить банк? – В трубке послышался мелкий смешок.
– Нет, но…
– Вот видите. Думаю, что самый главный наш разговор еще впереди.
Короткие частые гудки ударили в перепонки.
– Чтоб его! – чертыхнулся в раздражении генерал и зло бросил на рычаг трубку.
– Гришенька, ты чем-то расстроен? – ласково пропела княгиня.
– Я расстроен?! Да ни черта я не расстроен! Я просто взбешен!! – смахнул с себя одеяло Григорий Васильевич. – Сколько раз тебе нужно говорить, Анна, что я терпеть не могу курящих женщин!
Генерал быстро поднялся, нашел рубашку, вдел руки в рукава. С минуту глаза блуждали по комнате, выискивая среди мебели брюки. О господи! Что делает с человеком страсть – из-под подушки торчал брючный ремень. Оставалось только гадать, в какой именно момент он сунул важный атрибут одежды в постель. Повернувшись спиной к Анне Викторовне, он быстро надел брюки.
За спиной раздалось тихое всхлипывание.
– Аня, успокойся, – приобнял женщину Григорий Васильевич, – конечно же, я не прав. Из меня так и выпирают мужицкие корни моих предков. Если бы ты знала, как я хочу от этого избавиться. Ну, ангел мой, не терзай свое бедное сердечко. Ну умоляю, хочешь, я встану перед тобой на колени. – Ладони Аристова скользнули по плечам княгини, добрались до бедер. Губами он уткнулся в ее мягкий живот.
– Я прощаю вас, генерал, – милостиво согласилась Анна Викторовна.
Тонкие длинные пальцы обхватили затылок генерала. Григорий Васильевич почувствовал аромат ее кожи, и ему невольно передалось возбуждение княгини.
– Мне надо идти, – сделал над собой усилие генерал, пытаясь освободиться.
– Никуда я тебя не отпущу. Ты – мой пленник, – объявила княгиня. – Ты мой. Мой на сегодняшнюю ночь. Я так долго ждала этого дня, и мне хотелось бы, чтобы наше счастье продолжалось бесконечно.
Аристов осторожно взял княгиню за руки. Они выглядели очень тонкими и напоминали веточки, которые можно было запросто переломить двумя пальцами. Неожиданно он сделал для себя открытие: а ведь эта женщина любит его. Не той любовью одинокой женщины, стремящейся найти развлечение на стороне, а по-настоящему, как это случается только у страстных и очень романтических натур.
Княгиня была из категории именно таких любовниц.
– Мне нужно идти, – как можно мягче произнес генерал. – Служба!
– Какой вы невыносимый, генерал, – слегка поморщилась княгиня. – Но дайте мне слово, что в следующий раз вы будете со мной пообходительнее.
– Моя госпожа! – не спешил подниматься с колен генерал. – Я готов поклясться чем угодно. Хочешь, я дам слово офицера?
– Полноте, – отмахнулась княгиня. – Мне будет достаточно одного твоего обещания. Но как ты уйдешь? Ведь во дворе дворник, он может тебя заметить, и ты скомпрометируешь уважаемую даму.
Генерал поднялся:
– Господи, какое же вы все-таки, в сущности, еще наивное дитя. Да будет вам известно, что каждый дворник в Москве находится на службе в полиции и получает от государя-батюшки жалованье. Неужели дворник осмелится пойти против своего начальства?
Глава 48
Ошметки штукатурки были разбросаны по всей комнате. Шкаф с документами перевернут, испачканные листы бумаги неряшливо выглядывали из глубины. Сейф опрокинут, а из дверцы длинными рожками торчали стальные пружины. Сейчас несгораемый шкаф напоминал огромное животное с распоротым брюхом, из которого вываливались потроха.
– Это черт знает что! – выругался генерал Аристов, ткнув обломок косяка. – Вы мне, господа, можете не верить, но я разговаривал со взломщиками ровно три часа назад. Это надо же, такая наглость! Я вскакиваю с постели, мчусь в Сибирский банк для того, чтобы усилить охрану, а он в это время спокойно взламывает хранилище в Русско-азиатском банке! Какая наглость! Знаете, откуда он мне звонил? Из кабинета директора. Забавно, не правда ли! – скривился генерал Аристов.
В комнату, приоткрыв покосившуюся дверь, протиснулся Влас Всеволодович Ксенофонтов. Он приехал к банку раньше начальника почти на целый час и успел расспросить случайных свидетелей. Грабитель ушел через запасной выход с небольшим чемоданом, и, судя по развороченному сейфу, за последние несколько часов он значительно приумножил свое состояние.
– Точно так, ваше сиятельство, – неопределенно буркнул Ксенофонтов.
– И что вы обо всем этом думаете?
– Хм… Смотрю, что это очень сильная штука – динамит… Вон как разворотило. Думаю, что он нам преподнесет еще немало сюрпризов с этой штуковиной. – Влас Всеволодович ковырнул ногтем косяк и произнес, слегка наморщив лоб: – Я тут уже кое-что посмотрел. Динамит он закрепил во-от сюда, ваше сиятельство. Посмотрите, как стенку разворотило. Дверца-то здесь двойная, и ее тоже изрядно покорежило. Да-с!
Эксперт, с седыми волосами и огромной проплешиной на затылке, что-то измерял линейкой и шевелил губами. В углу, на железном табурете, сидел сторож, крепенький мужчина лет пятидесяти. Он находился едва ли не в обморочном состоянии и наверняка со страхом ожидал появления директора банка. Ему грозило безрадостное будущее – немедленное увольнение без всяких рекомендаций. Единственное, что ему остается, так это дотянуть до пенсии сторожем в какой-нибудь лавчонке. Хотя, если разобраться, в ограблении он не виноват. Но начальству непременно нужно будет на ком-то отыграться, и первым в этом
