примерно один к тысяче. Иными словами, пока там истечет минута, здесь пройдет восемнадцать часов.
Пока гостеприимный хозяин вводил гостей в курс темпоральных парадоксов своего виртуального мирка, картинки на объемном экране мелькали одна за другой. «Летящее око» вновь скользило над ледяной поверхностью на высоте птичьего полета, отмечая внизу весьма активную деятельность. Фонтаны бьющего из-подо льда кипятка остались позади. Теперь повсюду с непонятной целью хаотично сновали разнообразные существа. К уже знакомым «крабам» присоединились гигантские пауки, черви, улитки и другие твари, вызывавшие омерзение одним своим внешним обликом. Сверху за всем этим столпотворением безмолвно наблюдали лунные монахи. А между парящими мрачными фигурами весело порхали карикатурные подобия бабочек и стрекоз.
Что касается целей всего этого «броуновского движения», то о них сторонний наблюдатель ни за что не догадался бы. Заумные сентенции Хранителя, изобилующие труднопроизносимыми терминами и понятиями, ясности этому вопросу не добавили. Если кто-то что-нибудь и понял из этих объяснений, то это был один лишь Ангелан. Однако у чародея группы не возникло никакого желания переводить пространные речи своего магического коллеги на общедоступный язык. По всей видимости, деятельность мельтешащих тварей никакого интереса для целей и задач группы не представляла, в противном случае неугомонный колдун замучил бы всех своими объяснениями.
После того как промзона осталась позади, начался лес. Весьма странный это был лес. При более внимательном рассмотрении невольно возникал вопрос: «А является ли вообще лесом торчащее изо льда нагромождение изломанных и перекрученных стволов, ветвей и веточек?» Единственным фактом, свидетельствующим в пользу того, что эта сюрреалистическая инсталляция все-таки является настоящим лесом, было то, что ветви деревьев были покрыты мелкими зелеными листочками и бледными образованиями, которые с большой долей условности можно было назвать бутонами и цветами.
Лесополоса простиралась на десяток километров в ширину. После нее вновь потянулось невыносимо скучное ледяное пространство. Кипучей деятельности здесь как не бывало, поскольку ни одного существа, созданного извращенной фантазией Демогоргона, в этом районе не наблюдалось. Из объяснений Хранителя следовало, что все эти монстры вовсе не вышли из недр преисподней, а появились на свет в результате неких манипуляций рвущегося в этот мир дьявольского отродья. Демогоргон с изуверской топорностью копировал образы людей и животных и заставлял эти создания подчиняться только его собственной воле.
В голове Даная неожиданно возник вопрос по поводу причин, заставивших Демогоргона натравливать своих слуг на поселения аборигенов. И пока на экране ничего интересного не происходило, он задал его Хранителю.
– Видишь ли, Дан, всему виной здешние маги. Их профессиональная деятельность невольно вызывает сбои в работе энергоприемника, поэтому Демогоргон и пытался руками лунных монахов расправиться в первую очередь с местными чародеями, а мирное население попадало под удар либо случайно, либо для того, чтобы отвлечь чародеев и внести в их ряды смуту. Однако в настоящий момент охота на магов уже не ведется, поскольку все емкости энергохранилища заполнены под завязку. Очень скоро эта энергия устремится к специальному флуктуационному устройству и начнется финальная стадия трагедии под названием «вселенский апокалипсис»…
Представить на суд зрителей развернутую картину гибели Вселенной Хранитель не успел. Прямо по курсу мчащегося с огромной скоростью ока показалось какое-то странное сооружение темно-фиолетового цвета, по форме напоминающее еще закрытый, но вот-вот готовый распуститься бутон тюльпана. Создавалось впечатление, что кто-то обломил цветок у самого основания и сунул в снежный сугроб. Копошащиеся рядом фигурки лунных монахов были настолько мелкими, что даже по самой приблизительной оценке высота сооружения составляла не менее двух километров.
– А вот и сам флуктуатор, о котором я только что упомянул. Согласитесь, грандиозная штуковина. А теперь о конечной цели нашей совместной боевой операции… – Хранитель выдержал продолжительную паузу и, убедившись в том, что внимание всех присутствующих сконцентрировано на его персоне, продолжил: – Надеюсь, теперь вам совершенно ясно, что вольно или невольно вашей группе придется принять в ней участие, ибо ваш отказ равносилен и вашей гибели, и гибели всех ваших близких, а также неисчислимого количества живых существ во всех обитаемых вселенных. Ваша задача заключается в том, чтобы любыми доступными средствами прорваться к флуктуационному устройству и оставить носитель моей сущности у его подножия. После этого я создам устойчивый межпространственный проход, и тот из вас, кто уцелеет, сможет вернуться обратно в одно из ваших измерений. Простите за излишнюю прямоту, но предстоящая работа весьма опасна, однако, поскольку вы не кисейные барышни, а профессиональные воины, я не вижу необходимости беречь ваши нервы.
Данай, как обычно перед предстоящей схваткой, почувствовал легкое нервное возбуждение. Мысли в голове забегали с удвоенной скоростью. Постепенно это хаотичное мельтешение начало упорядочиваться и совсем скоро приобрело характер спокойного ламинарного потока. Все второстепенное отодвинулось на задний план.
– Итак, уважаемый Хранитель, – деловым тоном начал юноша, – наверняка в твоем распоряжении имеется подробный план предстоящей операции. Со своей стороны мы готовы его выслушать и обсудить. Хочу добавить, что даже если бы беда грозила лишь одному жителю этого мира, наша боевая «пятерня» ни при каких обстоятельствах не отказалась бы от предстоящего задания.
– Вот это уже совсем деловой подход, – одобрительно отозвался Хранитель. – Что касается предстоящего мероприятия, вероятность его успешного исхода, по нашим оценкам, составляет восемьдесят шесть процентов. А теперь перейдем к подробному рассмотрению самой операции…
Апофеоз
Битва обреченных
Данай проснулся, будто от толчка в плечо. Он оторвал голову от подушки и внимательно осмотрелся. В окошко проникало вполне достаточно лунного света, чтобы хорошо рассмотреть помещение спальни. Рядом, водрузив свою невесомую ручку на его грудь, сладко посапывает Илма. Время от времени девушка счастливо улыбается, иногда упрямо сжимает свои пухленькие губки – похоже, в своем сне на кого-то здорово обижается. Несколько мгновений Дан любовался своей возлюбленной и, не удержавшись, даже чмокнул в щечку.
Неожиданно на него накатило. В памяти всплыл образ странного куполообразного помещения с постаментом в центре и висящим над ним Хранителем. Тут же в голове юноши застучал набатом громкий аларм, напоминая о предстоящей операции.
В одно мгновение сон будто рукой сняло. Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он соскочил с постели и, подхватив одежду, на цыпочках покинул комнату. Спустившись по скрипучей лестнице в гостиную, он обнаружил там сидящих за столом огра и эльфа. Ангелан еще не вышел из ванной комнаты, а Храп возился на кухне. В двух словах Данай обменялся с подчиненными впечатлениями о коллективном ночном сне и, убедившись в том, что Хранитель приснился не только ему, успокоился. Дождавшись, пока чародей освободит помещение, Дан выполнил все положенные гигиенические процедуры и вновь показался в гостиной. К тому времени посреди стола появилась огромная сковорода с поджаренной на сале яичницей, а рядом – объемистая емкость с местным аналогом кофе и блюдо с уцелевшими с вечерней трапезы плюшками.
Поскольку по причине сложившихся обстоятельств участия во вчерашнем ужине Данай не принимал, желудок юноши громким урчанием потребовал, чтобы его наполнили в самом экстренном порядке.
Во время завтрака молча работали челюстями. Чего зря болтать – все присутствующие и так прекрасно понимали, какая ответственность возложена на их хрупкие плечи благодаря стараниям хитроумных Хранителей. Каждый думал о своем, о самом сокровенном.
Храп размышлял о том, удастся ли когда-нибудь ему потратить свои кровные миллионы. Почему-то именно этот вопрос в данный момент больше всего волновал гнома.
Перед Ангеланом предстал тщательно, но безуспешно вычеркиваемый из памяти образ прекрасной Аннахи. Сегодня девушка смотрела на него не как обычно – с укором и болью, сегодня она была определенно в приподнятом настроении, будто в ожидании чего-то светлого, очень хорошего.
Ронсефалю припомнились те благодатные времена, когда он еще был Ульварином. Танцы на лесной поляне всю ночь до упаду, медвяный привкус губ его избранницы, потешные дуэли между юными
