оцепенения.
– Хотите чаю? – спросила она.
– Нет, спасибо. Мне необходимо связаться с вашим нынешним мужем. Где я могу его найти?
– Не думаю, что вам следует это делать, – сказала женщина и подошла к плите.
Щелкнув кнопкой розжига, она поставила чайник на конфорку.
– Скажите, пожалуйста, а Владислав делился с вами своими проблемами, когда вы были замужем за ним? Насколько вы доверяли друг другу? – продолжил выяснять Перегудов, меняя тему.
– Не особо. Ничего о его делах я не знаю. Не интересовалась. Когда мы были женаты, Влад работал в таможенном отделе в аэропорту. Потом, поговаривают, он сменил работу. Или его просто перевели в другой отдел. Я не знаю точно, что там было…
– Ну а пока вы жили вместе, он рассказывал вам о своих проблемах? Или, может быть, просил совета?
– Редко. Как правило, он приходил домой, включал телевизор и ложился на диван.
– А когда произошла ваша окончательная размолвка с бывшим мужем?
– Семь месяцев назад, – коротко ответила Лариса, встала и подошла к мойке.
Включив воду, она обмакнула посудную тряпку в чистящий порошок и принялась мыть посуду.
– А какие были отношения между Владиславом и вашим новым мужем? – спросил Перегудов.
Раздался звон бьющейся посуды. Чашка выскользнула из рук Ларисы и ударилась о поверхность раковины.
– Да я не знаю, – женщина прислонилась к стене рядом с раковиной и говорила, стоя спиной к следователю. – Что вы ко мне пристали с такими вопросами? Я вот любимую чашку разбила. Откуда мне знать, какие у них там были отношения?
– Скажите, на ваш взгляд, кто мог убить Лерайского? Вспомните его друзей, сослуживцев…
– Откуда мне знать! – повторила Лариса, машинально собирая осколки чашки. – Это мог быть несчастный случай! Или просто попытка ограбления. Возможно, его убили, если можно так выразиться, случайно…
– После лабораторной экспертизы я могу сказать с уверенностью, что по характеру травм, нанесенных потерпевшему, – это было убийство. И убийца явно готовился к этому преступлению.
– О боже! – вырвалось у Ларисы. Через несколько секунд она снова заговорила: – Не знаю, кто это мог сделать.
На плите засвистел чайник, и Лариса налила заварку в одну из чашек. Поставила ее перед собой, сев на табуретку напротив следователя.
– И все-таки какие были отношения между вашим мужем и Владиславом? – настаивал Перегудов.
– Да обычные. Виталий, мой нынешний муж, умеет ладить с людьми. У него практически не бывает конфликтов, поэтому если Владислав и проявлял какое-то недовольство по отношению к Виталию, то Виталий не обращал на это внимания.
Перегудову показалось, что глаза женщины стали влажными, но Лариса поднялась из-за стола и, повернувшись спиной к следователю, потянулась к посудному шкафу. Она убрала вымытую посуду, достала из шкафа еще одну чашку и, наполнив ее заваркой, вернулась за стол.
– У меня такое чувство, что вы сказали не совсем то, что вам хотелось бы сейчас сказать. Может быть, не стоит сдерживать себя? – вкрадчиво заметил Перегудов.
– Ну, в общем, да, – совершенно неожиданно для следователя согласилась Лариса.
Ее рука машинально помешивала ложечкой пустую заварку.
– Ну почему? Почему Владислав всегда все делал не вовремя?! Даже после развода он вмешался в мою жизнь! Да он отравил мне своей ревностью всю жизнь! После этого мы и поссорились с мужем. Виталий уехал к родителям в деревню. Позавчера… Вы знаете, я больше ничего не буду вам говорить. Все это слишком тяжело. На мой взгляд, я и так уделила вам слишком много времени, – неожиданно закончила она.
– Дайте мне адрес Виталия, – попросил Перегудов.
На этот раз женщина не стала сопротивляться. Она извлекла из ящика стола ручку и листок бумаги. Записала на нем адрес и резко пододвинула листок к Перегудову. Сыщик взял записку, поднялся и молча направился к выходу.
Щеголеватые тонкие усики исчезли с лица Елизарова, а вместо них появилась невзрачная козлиная бородка. Парик с проседью завершал картину, и все это вместе увеличивало возраст Владислава как минимум лет на десять. Только черный плащ остался неизменным. С ним Елизаров расстаться не пожелал. По какой-то абсурдной, немного детской наивности он полагал, что именно это одеяние приносит ему удачу. К тому же в просторном боковом кармане плаща удобно было скрывать его импровизированное оружие.
Прошедшие сутки наблюдения за квартирой Дениса Кулемина ничего не дали. Жертва так ни разу и не появилась в поле зрения Елизарова. Денис словно испарился. Переехал? Загулял? Подцепил какую-нибудь проститутку и проводит время в ее обществе? Елизаров терялся в догадках…
Утром следующего дня он решился подняться на третий этаж и позвонить в соседнюю квартиру. Ему открыла женщина преклонных лет со светлыми крашеными волосами, облаченная в домашний халат. Лицо у нее было заспанным.
– Вы кто? – не слишком приветливо поинтересовалась она.
– Перепись населения, – Елизаров сказал первое, что пришло ему в голову, в надежде на то, что женщина не обратит внимания на то, что в руках у него ничего нет. – Мне нужно знать только вашу фамилию, имя, отчество и год рождения. Будьте любезны…
Женщина равнодушно пожала плечами и тут же представилась:
– Лаврова Инесса Ибрагимовна. Пятьдесят первого года рождения.
– Ясно. – Елизаров солидно покачал головой и прежде, чем женщина успела поинтересоваться, куда он собирается записывать данную информацию, поспешил задать новый вопрос: – Скажите, Инесса Ибрагимовна, а кто проживает в квартире напротив? Вот здесь, – он указал на дверь Дениса Кулемина. – Я звонил, но никто не открывает.
– И не откроет, – женщина зевнула, при этом даже не потрудившись прикрыть рот рукой. – Уехал он. В деревню. Дня два назад. Я сама видела. Пошла выносить мусор, а тут он выходит… Дениска. Так его звать. Хороший парень, но одинокий. От этого у него и все проблемы. Работу вот недавно потерял. И все из-за этого… А два дня назад уехал. Вышел из квартиры с двумя сумками и говорит: «Я, Инесса Ибрагимовна, теперь буду в деревне жить. Во всяком случае, до зимы. А потом весной опять уеду». Да оно так, в общем- то, и лучше. Верно? Что за жизнь в городе? Суета сует…
– А деревня-то далеко от города? – как бы между прочим поинтересовался Елизаров.
– Не очень, – сонливое выражение понемногу сползало с лица женщины. Видно было, что она не прочь пообщаться с кем угодно, да вот желающих на роль собеседника как-то не находилось. – Километров сто пятьдесят, как я поняла. Нижние Сосенки. Знаете?
– Слышал.
– Вот там. Домик этот в свое время родителям Дениса принадлежал. Я их знала немного. Они пару раз наведывались к сыну. Милейшие люди. Особенно отец. Веселый такой, общительный… был. Они умерли оба в девяносто первом. В один год. Представляете? Сначала он, а потом месяца через два и она. Не выдержала разлуки, значит. Любили они друг друга шибко. Денис и к отцу, и к матери на похороны ездил, а потом ни разу… И вот теперь надумал. Правильно, я считаю.
– Наверняка. – Елизаров демонстративно бросил взгляд на наручные часы и с извиняющейся улыбкой сказал: – Ну, ладно. Спасибо вам большое, Инесса Ибрагимовна. Приятно было пообщаться. Но надо бежать. Работа… Сами понимаете. Мне еще сегодня восемь домов обойти нужно до обеда.
– Тогда удачи.
Не дожидаясь, пока Лаврова закроет дверь, Елизаров развернулся и зашагал вниз по лестнице. Этажом ниже он остановился и прислушался. Женщина ушла к себе в квартиру. Владислав сунул в рот сигарету и двинулся на улицу. То, что Кулемин покинул столицу, лишь немного оттягивало момент расправы над ним, но не исключало его совсем. В городе или в деревне, но тень правосудия его непременно достанет. Таково было решение Елизарова.
