– Это имеет отношение к делу?
– Как знать, – Саранцев с невозмутимым видом пожал плечами. – К делу может иметь отношение абсолютно все. Порой даже самые невероятные вещи. Поверьте моему опыту. Но пока опустим это. Что было дальше, Валя?
Она оглянулась на мать, но Марина Сергеевна в этот момент прикрыла платком оба глаза, и Валентине пришлось перевести взгляд на Саранцева.
– Егор предложил мне поехать за город. На дачу. То ли к родственникам, то ли к знакомым. Я уже не помню. Сказал – там и поговорим… И сначала вроде бы все было замечательно, а потом… Потом появились его друзья и…
Валентина запнулась и невольно прикрыла глаза. Прокручивать все это снова ей совсем не хотелось. Даже мысленно. На этот раз Саранцев, как это ни странно, отнесся к ситуации с пониманием. Продолжения повествования не потребовал. Спросил только:
– Найти это место сумеете?
– Нет. Вряд ли. Раньше я там никогда не была, а в этот раз… Машину вел Егор.
Дверь за спиной Валентины скрипнула, и Саранцев недовольно поднял глаза.
– В чем дело? – сдвигая брови, спросил он. – Вам кого? Кто вы такой?
Девушка обернулась. В дверном проеме, высоко подняв ворот своего черного плаща, стоял ее отец. Марина Сергеевна поднялась со стула.
Наиболее вероятной версией убийства Лерайского Перегудову казалась бытовая. И главным подозреваемым в этом случае был Виталий Поляков, нынешний муж или сожитель Ларисы.
Поселок городского типа находился в пятнадцати километрах от города. Перегудов без труда отыскал нужный ему дом с аккуратной табличкой, указывающей номер постройки. За глухим жестяным забором сиплый мужской голос усердно выводил мелодию, в которой угадывался знакомый мотив. Слова, которые певец не мог воспроизвести точно, он заменял невнятным мычанием, и от этого мелодия окончательно утрачивала гармонию.
– Есть кто дома? – громко крикнул Перегудов, чтобы его голос наверняка был услышан за забором.
Мужчина запел еще громче. Перегудов постучал о металлическую калитку ключом от машины.
– Что там еще? Здесь никого не ждали! – эти слова мужчина произнес подчеркнуто развязно после небольшой паузы.
– Следователь прокуратуры Перегудов. Откройте, – потребовал сыщик.
Он услышал, как с той стороны в замке повернули ключ, калитка содрогнулась от удара сапога и, дребезжа и вибрируя, раскрылась. Крепкий мужчина среднего роста встал в дверном проеме. Он облокотился одной рукой о косяк. На вид ему было около сорока лет, не больше. Его лицо сильно раскраснелось. Следователь почувствовал запах алкоголя. Мужчина прилично выпил, хотя взгляд его и сохранял ясность.
– Из прокуратуры? – вызывающе произнес хозяин, уставившись на следователя.
В следующую секунду он неожиданно шагнул вперед и провел прямой удар правой рукой, метя в глаз своего визави. Перегудов мгновенно среагировал. Он слегка отступил назад и пригнулся. Удар прошел по касательной. Кулак соперника просвистел мимо, едва задев ухо. Молниеносно развернувшись, сыщик захватил руку мужчины и скрутил ее с такой силой, что тот, не удержав равновесия, рухнул к ногам Перегудова. Откатившись на метр от следователя, мужчина тут же вскочил и попытался повторить нападение. Он кинулся на следователя, но тот опередил соперника. Удар снизу в челюсть нокаутировал нападавшего.
– Брат, брат, хватит! Ты что? – взмолился мужчина и стал подниматься на ноги, прикрывая обеими руками голову на случай продолжения драки. – Извини, я погорячился. Я думал, это местные мужики с фермы. Меня тут недолюбливают, честно говоря. Проходи, – пропуская Перегудова впереди себя во двор, уже радушно предложил хозяин. – Может быть, выпьем, посидим… А?
– Нет, пить я не буду, – отрезал Виктор Алексеевич. – У меня к вам вопрос насчет ваших взаимоотношений с одним товарищем. Меня интересует Лерайский. Я не ошибся, это ведь вы – Виталий Иванович?
– Я. Можно просто – Виталий, – мужчина несмело протянул руку для приветствия.
Перегудов ответил холодным, но сильным рукопожатием.
– Мне необходимо узнать у вас кое-что. Где мы можем поговорить?
Поляков показал на ступеньки с резными перилами, ведущие в дом.
Сени были хорошо освещены лампой дневного света. Мужчины прошли в столовую, где стоял стол, похожий на тот, который Перегудов видел в квартире Лерайских, и пара таких же вырезанных из дуба скамеек.
Виталий перехватил взгляд следователя и показал ему на одну из скамеек, приглашая сесть. Сыщик осмотрелся и занял место напротив входа. На столе были сложены в аккуратную стопочку газеты. Развернутый лист с объявлениями по продаже-покупке недвижимости лежал сверху. На нем выделялись сделанные от руки шариковой ручкой чернильные пометки. Рядом стояла бутылка самогона, пустой граненый стакан с остатками мутноватой жидкости на донышке, тарелка с солеными огурцами, свежими помидорами и зеленым луком.
– Это мы с отцом… делали, – сказал Виталий, показывая на кухонный гарнитур. – Лавки я лично сам вырезал. Я и жене такой же сделал. Мы как квартиру ее старую продадим, я в новой все своими руками сделаю…
– Похвально. Кстати, о вашей жене, – прервал собеседника Перегудов. – Скажите, вы были знакомы с ее первым мужем?
– Спрашиваете! Вот, смотрите! – сказал Виталий и повернулся к сыщику правым боком. Наклонившись над столом, он показал сыщику посиневшую, с лиловым отливом мочку уха. – Это он меня позавчера у Ларисы… отметил. Насчет квартиры они с моей женой, Ларисой, никак не договорятся!
Хозяин встал из-за стола и подошел к холодильнику.
– Он – человек в плане денег строгий, чего там говорить! И… Ну, как это назвать?.. Мстительный какой- то, что ли! Квартира их общая, а Лариса ее продавать не хочет. А по мне чего ссориться-то? Да я, честно говоря, с ней в этом вопросе совсем не согласен. Ну, есть его доля в квартире – так пусть забирает к лешему! Лариса, та на него зуб имеет, а я… Мне, в принципе, по фигу. Пусть себе живет мужик!
Виталий достал из холодильника миску с пирожками, банку сметаны и пластиковую бутылку с молоком и поставил все на стол.
– Угощайтесь… Все свое. Молоко вот… – сказал он и снова занял свое место напротив Перегудова. – Я, признаться, даже рад вам, а то тут делать нечего, я от одиночества с ума схожу…
– Понимаю, – кивнул сыщик в ответ.
– Слушайте, а что случилось? Вы зачем вообще пришли? – неожиданно задал вопрос Виталий. – Я выпил и не думаю, что несу, а у человека, может, дело есть…
– Не переживайте, все в порядке, – успокоил Виталия сыщик. – А чем все-таки закончился ваш разговор с Лерайским?
– Чем? Лора его выгнала… Я – ее урезонивать! Думаю себе: да пропади все пропадом! Квартиру эту продадим, и пусть он возьмет себе эти двести тысяч сверх того! Зато проблем не будет. Купим дом вместо квартиры. Жить будем с чистой совестью, и Лариса успокоится.
– Постойте, двести тысяч, вы сказали? – переспросил Перегудов.
– Ну да. Лариса ему за квартиру, где мы… она теперь одна живет, его долю должна. Квартира стоит миллион двести тысяч. А он с нее восемьсот, то есть на двести тысяч больше, требует. Якобы за ремонт, который он за свои деньги делал. Я ему эти деньги предложил. Сам, говорю, заплачу. И ей, кстати, сразу сказал, что жить в доме, где другой мужик жил, я не буду. Пусть что хочет делает. Я вон скотину продам и деньги ему…
– А Лариса, вы говорите, зла на него была?
– Да не просто зла! Она на него смотреть не может спокойно. Он сам виноват. Допек ее этими деньгами. Правда, она тоже молодец. Чего кочевряжиться, когда добро не твое. Да и он, в принципе, мужик нормальный. Если бы он не был таким несдержанным по отношению к Ларисе, я бы с ним не одну бутылку за
