– Я думаю, что вы побывали в банке дважды. Возможно, и трижды. При вашем-то «медвежатниковском» таланте... Так вот. Вы знали про картины. Откуда, как – об этом я могу только догадываться. Во всяком случае, вы взяли саквояж и полотна. Затем заменили драгоценности фальшивками. А с картин заказали кому-то сделать копии. Возможно, несколько. Все это вы положили назад в хранилище. Ну и потом сделали ограбление, так сказать, для Чернопятова. Тот ни о чем не догадался и удрал с фальшивыми бриллиантами и фальшивыми полотнами. Да еще, дурачок, радовался, что провел вас. А вот хозяин картин – человек серьезный, он взялся уничтожать всех – возможных копиистов, коллекционеров. Ярость – плохой советчик. Но, поверьте, это очень опасный человек. Он еще выйдет на вас... Ну, что вы на это скажете?
– Мне нечего добавить. – Савелий махнул тростью проезжавшему мимо извозчику и, когда тот остановился, лихо натянув поводья, небрежно сказал: – На улицу Риволи.
– Как скажете, мсье, – отозвался извозчик, широко улыбнувшись, и, весело взмахнув бичом, поторопил пегих лошадок.
Это вам не унылая российская физиономия, где каждый возница смахивает на разбойника с большой дороги. Вот оттого-то там и лезут в голову невеселые мысли, кажется, завезет сейчас он тебя куда-нибудь на окраину да стукнет гирькой по темечку.
Это – Париж!
Здесь каждый извозчик уверен, что за добрую улыбку клиент набрасывает пару франков сверху. А заплати ему побольше, так он не только довезет до места, но еще и на собственном горбу затащит хоть на крышу дома, будь он высотой с пирамиду Хеопса.
Вскоре они уже были на месте.
Савелий поблагодарил и торжественно, словно это был чек на миллион франков, вручил кучеру чаевые.
– О! Вы щедры, мсье! – Французские извозчики умеют не только улыбаться, но еще и благодарить. – Вы наверняка русский?
– С чего вы взяли? – не спешил сознаваться Савелий.
– Только русские могут давать на чай такую сумму. – И, показав в широкой улыбке безупречные зубы, добавил: – Если мне сегодня попадется еще парочка таких клиентов, то уже завтра на вырученные деньги я смогу купить собственный дом!
Савелий не случайно выбрал место для встречи на площади Пирамид, что на улице Риволи, окруженной с трех сторон домами с арками. Через арки хорошо виден любой прохожий, направляющийся к площади, а если Савелия вдруг ожидает неприятный сюрприз, то он непременно заметит его. Однако на площади никого не было, если не считать застывшую в меди Жанну д'Арк верхом на жеребце.
Родионов встал за колонну под аркой и принялся наблюдать. Вот к конной статуе подошли три человека: двое мужчин и женщина. Эти не похожи на людей графа. Наверняка какие-нибудь туристы из южных провинций. Вот они о чем-то негромко заговорили, восторженно повздыхали, показывая пальцами на поднятый в руке Жанны стяг, и, положив скромный букетик гвоздик к подножию, чинно удалились.
Савелий нервно посмотрел на часы. Однако господин граф задерживается. Наверное, он очень высокого мнения о себе, если думает, что его будут дожидаться сутки напролет.
– Мсье, – услышал Савелий голос за спиной.
Обернувшись, он увидел невзрачного сутулого господина с виноватыми глазами. Такое впечатление, что лет двадцать назад ему взгромоздили на плечи тяжеленный тюк, да так и позабыли снять. Вот и ходит, бедняга, с непосильной ношей!
– Чего тебе? – неприязненно спросил Савелий, слегка отступив. – Мелочь? – Он сунул руку в карман, стараясь побыстрее избавиться от субъекта.
На губах бродяги мелькнула какая-то непонятная улыбка.
– Это ваш конверт, мсье?
Он держал изящный почтовый конверт темно-зеленого цвета. В нем лежала узкая полоска, отрезанная от холста. Савелий внимательно посмотрел на незнакомца, долгим взглядом обвел его невыразительный наряд и остановился на глазах, черных и пронзительных. Кого же он ему напоминает?
– Предположим, – нехотя кивнул Савелий.
– Граф хотел бы встретиться с вами.
– Хм... Вот как. Странные у него посыльные, – чуть раздраженно обронил Савелий.
– Какие есть, – невыразительно отвечал посыльный, неприязненно усмехнувшись.
– И где же он предлагает встретиться? – настороженно спросил Савелий.
– Вот в этом доме. – Бродяга кивнул на недалекое здание. – Граф вас уже ждет, он снимает здесь комнату.
Трое туристов уже давно скрылись, и площадь, как и прежде, оставалась пустынной. Где-то неподалеку должен находиться генерал Аристов. Остается надеяться, что он заметит, в какую сторону они проследуют.
– Что ж, пойдемте, – не без колебаний согласился Савелий.
Посыльный, неуклюже ковыляя, направился в сторону дома. «А он еще, оказывается, и хромой, – подумал Савелий. – Интересно, где это граф раздобыл такого жалкого уродца?»
Провожатый, убедившись, что Савелий идет следом, уверенно свернул под арку. Подозрительно все это, однако. Сейчас даже Жанна д'Арк, гордо восседающая на своем жеребчике, представлялась Савелию каким-то зловещим персонажем. Вот сейчас сунешься в подъезд, и какой-нибудь вурдалак вынырнет из полумрака, накинет на голову пыльный мешок. А позже обезображенный труп, облепленный громадными раками, рыбаки выловят где-нибудь в Сене за пределами Парижа.
Савелий привычно сунул руку в карман и, ощутив в ладони прохладную сталь «браунинга», успокоился. Поднялись по лестнице.
– Здесь, – показал бродяга на дверь.
Звонить в дверь он не стал, брякнув громоздкой связкой ключей, почти сразу же отыскал нужный – широкий и длинный, с массой мелких насечек по краям. И, открыв дверь, первым вошел в комнату. Савелий, подозрительно оглядевшись, прошел следом. Пока все спокойно. Никто не пытался сбить его с ног, не тыкал в лицо стволом, пропахшим порохом. Правда, для рандеву граф мог бы подыскать комнату и поприличнее. Здесь довольно убого: кровать, обшарпанный стол, пара стульев да еще небольшой продавленный диван. Собственно, и вся «роскошь».
– Да вытащите вы руку из кармана. Никто не собирается вас убивать, – неожиданно произнес посыльный, распрямляясь. – Я привел вас сюда не за тем.
Он снял потрепанный макинтош и брезгливо швырнул его на стул. Затем осторожно снял с лица бороду и усы. Теперь Савелию стало понятно, кого напомнили ему черные пронзительные глаза, – перед ним стоял граф д'Артуа собственной персоной.
– Что за маскарад, граф? – даже не попытался скрыть своего удивления Савелий. – Не понимаю!
– Не обращайте внимания, иногда на меня находит, излишняя подозрительность. Хотелось познакомиться с вами поближе. Я много слышал о вас... хорошего. Вы уж извините, что все получилось так, иначе нельзя. Слишком много вокруг посторонних глаз, а нам, как я понимаю, предстоит беседа тет-а-тет? – Небрежно бросив на стол пакет, он усмехнулся: – Знаете, это полотно действительно относится к двенадцатому веку. Очень характерный рисунок холста. Сейчас холст так не делают. Появились другие технологии, но вряд ли от этого картины стали лучше. Еще неизвестно, что будет с современными полотнами эдак лет через двести. А эти уже пережили многие столетия! Я бы хотел приобрести эту картину.
– Я согласен ее продать. Только ответьте мне на один вопрос...
– Хоть на два, милейший!
Граф уже расположился на диване, закинув ногу на ногу. Чувствовал он себя вполне свободно, – впрочем, почему бы и нет, если вся рухлядь, включая тараканов, принадлежала ему.
– Почему вы убили Барановского?
Глаза графа удивленно округлились:
– И вас это интересует? Право, смешно! Такой серьезный человек и туда же. Я-то думал, что мы поговорим с вами о деле, как здравомыслящие люди. А вы меня спрашиваете о каком-то пустяке. Да вы присаживайтесь наконец! Я здесь совершенно один.
У порога скрипнула половица. Савелий мгновенно посмотрел на дверь. Никого. Может, все-таки
