Машинист закивал, и они с помощником быстренько ретировались в направлении товарных складов. Адъюнкт, облачившись в одеяние машиниста, стал похож на «вечного» студента, подрабатывающего на разгрузке товарных вагонов. Вся честная компания залезла в кабину паровоза и принялась осматривать рычаги и рукояти, расположенные перед креслом машиниста.
– А ты управлять-то им можешь? – недоверчиво посмотрел на адъюнкта электрический специалист.
– А то нет, – обиженно ответил химик, трогая рычаги и рукояти. – У меня дядя служил машинистом поезда и не раз брал меня с собой. Так что я все видел, как он с этими рычагами управляется.
– Так можешь или только видел, – покосился на него электрический мастер.
– Могу, не боись, – заверил его адъюнкт. – Потому что видел.
– Ну что, десять минут прошло, – посмотрев на часы, сказал Лацис. – Товарищи, сходите кто-нибудь к машинисту, скажите, пусть трогает.
– Я схожу, – вызвался Иван Межлаук, потому как к нему снова стала подбираться со своими вопросами «об Яше» Софья Альфредовна.
Военком дошел до паровоза и крикнул в раскрытое окно:
– Машинист, поехали!
– Есть! – бодро отозвался адъюнкт и опустил какую-то рукоять. Паровоз с шипением выпустил пар, окутав Межлаука белым облаком. Затем трижды прозвучал короткий свисток.
– Получается у тебя, – похвалил химика электрический мастер, когда ушел комиссар. – Прямо как заправский машинист.
– Ну, дыкть, – ответил на это адъюнкт и пошуровал рычагами. Поезд, судорожно дернувшись и клацкнув сцеплениями вагонов, медленно стал отходить от красного здания вокзала.
– Помощник! – бодро гаркнул адъюнкт и весело посмотрел на электрического специалиста. – А ну-ка, подбрось в топку угольку!
Поезд, медленно набирая ход, двинулся в сторону Адмиралтейской слободы. Неожиданно на путях показались какие-то солдаты с белыми нарукавными повязками. Они что-то кричали и махали руками. Один из них запрыгнул на паровозную подножку и заорал в раскрытое окно, коверкая русские слова:
– Неметленно остановит поежд! Я пшыказывайт...
– А пошел бы ты, – отставив лопату в угол, произнес электрический специалист и неожиданно выметнул сухой костлявый кулак в окно.
Удар был столь силен, что у чеха недостало сил удержаться за поручни, и он отлетел от паровоза сажени на две. Плюхнувшись в гравий, он неловко скатился с насыпи, достал из кобуры револьвер и выстрелил. Вслед за ним стали стрелять по паровозу и другие солдаты патруля. Из окон вагонов в ответ раздалось несколько револьверных выстрелов. Тогда упавший чех поднялся, выхватил висевшую у пояса ручную гранату и метнул вслед паровозу. Раздался взрыв, и град осколков осыпал вагоны, не причинив им особого вреда. Поезд шел вперед.
– Кажется, прорвались, – промолвил адъюнкт и оглянулся на кидающего уголек электрического мастера. Затем перевел взгляд на притулившегося у дверцы Мамая. Тот, морщась, прижимал руку к животу. Меж пальцев сочилась кровь.
– Ты что, ранен? – вскричал химик. – Гриша, посмотри, что с ним!
Электрический мастер бросил лопату и наклонился над Мамаем:
– Куда тебя? Дай гляну.
Мамай отнял руку, и Гриша увидел растекающееся на его животе красное пятно.
– Осколок? Пуля? – заглянул в глаза Мамая электрический мастер.
– Асыколук, – морщась, ответил Мамай.
– Ладно, теперь помалкивай, – произнес Гриша, помогая Мамаю снять «спинжак». – Тебе нельзя разговаривать.
Вместе они кое-как расстегнули на Мамае рубаху. Электрический мастер приложил руку к краю раны и осторожно надавил. Мамай тонко, по-детски вскрикнул.
– Потерпи, брат, – сказал ему Гриша и надавил с другого конца раны.
Мамай выпучил от боли глаза, но промолчал.
– Вот он, осколок, – задумчиво произнес электрический мастер, продолжая ощупывать рану. – Совсем близко. Можно попробовать вытащить.
– Ты что? – спросил глядевший то на дорогу, то на них адъюнкт. – Как это вытащить?
– Молча! – буркнул в ответ Гриша. – Давай вставай на первой же станции.
Электрический мастер вытер о ветошь руки, оторвал от своей рубахи внушительный клок и, сложив вчетверо, передал Мамаю:
– Прижми к ране и держи крепко, понял?
Мамай кивнул и, осторожно приложив к ране материю, прижал ее своей огромной ладонью.
Они проехали какой-то большой поселок, потом рельсы круто забрали влево, и показалась станция с посадочной платформой и кассовой будкой. Какой-то человек в коже и фуражке со звездой призывно помахал рукой. Недалеко от него стоял открытый автомобиль с горкой ящиков за передними сиденьями, в которых адъюнкт-химик узнал те самые ящики, в которых хранились золотые слитки.
– Ты посмотри-ка в окно, Гриша! – воскликнул адъюнкт, крутя одну рукоять и нажимая на другую. – Узнаешь ящички?
Поезд, замедлив ход, заскрипел тормозными колодками. Электрический мастер выглянул в окно и хмыкнул. Привстал даже Мамай, чтобы тоже посмотреть, про какие ящики говорит химик.
Тем временем поезд остановился.
– Давай сходи к... этим, может, у них есть доктор. И тащи его сюда... – сказал электрический мастер адъюнкту.
Тот кивнул, ступил на подножку паровоза и спрыгнул на железнодорожную насыпь.
Глава 24. ВЗЯТИЕ КАЗАНИ
Народная армия полковника Каппеля и части чехословацкого корпуса вошли в Казань во второй половине дня шестого августа тысяча девятьсот восемнадцатого года. Вошли триумфаторами, потеряв при взятии Казани всего-то около полувзвода бойцов убитыми и около трех десятков человек ранеными, причем три человека были застрелены боевиками Мамая.
Собственно, началось все примерно в одно время. В январе 1918 года, когда депутатов Учредительного собрания разогнал большевик матрос Железняк, разобиженные депутаты выехали в Самару и сформировали там собственное демократическое правительство – Комитет членов Учредительного собрания (КОМУЧ), которое с наступлением весны начало борьбу с большевистской властью. А в марте восемнадцатого года, после заключения Брестского мира с Германией и ее союзниками, Российское отделение Чехословацкого Национального Совета договорилось с Советом Народных Комиссаров об отпуске плененных за время империалистической войны чехов и словаков и выезде их через Владивосток во Францию. Согласно подписанным условиям, чехословаки обязывались сдать представителям Советской власти все имеющееся у них оружие, оставив только 168 винтовок и 1 пулемет на один воинский эшелон. Не сдали.
К лету воинские эшелоны вооруженных чехо-словаков растянулись по всей линии железной дороги от Пензы до Владивостока. Ну, как тут не воспользоваться такой фантастически благоприятной ситуацией умным головам, коих в Британии и Франции предостаточно? Тем паче таким, какие были у руководителей французской и английской миссий в России генералов Лаверна и Локкарта. Оба умных генерала ею и воспользовались, предложив чехо-словацкому командованию занять важнейшие стратегические пункты в Поволжье, на Урале, в Сибири и Уссурийском крае в обмен на отделение будущей Чехословацкой республики от монархической Австро-Венгрии, к коему стремился Национальный Совет. Кроме того, бывшие союзники России в лице Франции и Англии брали на себя обязательство выплачивать содержание чехословацким войскам, а таковых, ни много ни мало, собрался целый корпус в 40 тысяч штыков. Это была сила, могущая без особых усилий свергнуть шаткую еще и весьма непопулярную Советскую власть на местах, чем чехословаки и занялись, снюхавшись с сибирскими белогвардейцами и самарскими учредиловцами. В мае пали под их ударами Челябинск, Мариинск, Тайга, Томск, Ново-Николаевск, Нижнеудинск, Каинск, Батраки, Пенза и Сызрань.
