– Возможно, – отчего-то посуровел Христофоров. – Подобный интерес я воспринял бы как предложение к сотрудничеству. Что ж, я о вас тоже слышал немало… благоприятного. О таком компаньоне можно только мечтать. Но чтобы наши планы осуществились, для начала я бы посоветовал вам как можно дальше убраться с Лазурного побережья. О вас слишком много говорят… и пишут. А это не способствует хорошему ведению дела.
Уложив паспорта в сюртук, Варнаховский слегка хлопнул себя по карманам, как бы удостоверяясь, надежно ли они спрятаны, и произнес с учтивой улыбкой.
– Я немедленно воспользуюсь вашим советом.
Попрощавшись, он быстро сбежал с крыльца и, миновав рассеивающуюся полоску света, растворился в густой тени разросшихся деревьев.
Экипаж поджидал на прежнем месте. С дороги просматривались лишь колеса, выкрашенные в белый цвет, да вот еще светлая подножка, как бы сходящая из ниоткуда и сбегавшая в никуда.
Дверца распахнулась, и в темном чреве кареты Леонид различил взволнованное лицо Элиз.
– Ты задержался, – произнесла девушка. – Я уже начала беспокоиться.
– Со мной ничего не случится, пока ты со мной, – успокоил Варнаховский, присаживаясь рядом. – Поздравляю тебя, – протянул он девушке паспорт, – теперь ты графиня Элиз д’Аркур!
Девушка взяла паспорт, открыла его, с интересом принялась всматриваться в фотографию. По тому, как дрогнули ее губы, Леонид понял, что подарок ей понравился.
– Господи, никогда бы не подумала, что этот титул может доставить мне такое удовольствие!..
Карета катила по центральной улице, освещенной газовыми фонарями. Поводов для уныния не существовало. Если разобраться, все складывалось не так уж и скверно, как могло показаться поначалу. В золоченой карете ехал новоиспеченный граф, рядом с ним находилась его очаровательная молодая супруга, а впереди у обоих была длинная жизнь, полная соблазнов и всевозможных приключений.
Бульвары были засажены цветами, их сладковатый дурманящий аромат подталкивал к безрассудствам. Варнаховский, глядя в окно кареты, поймал себя на том, что любуется молодыми людьми, выглядевшими беспечными и такими же счастливыми, как они сами. Ничто не предвещало чего-то дурного…
Неожиданно карета резко остановилась, и он невольно подался вперед, стукнувшись плечом о ручку.
Это что еще за дела! Леонид уже распахнул дверь, чтобы отругать возницу, как вдруг увидел его встревоженное лицо.
– Извиняйте, ваш бродь, – виновато протянул Евдоким, – только я бы поостерегся дальше-то ехать.
– Чего это ты так? Черную кошку, что ли, увидел, суеверным стал?
– А вы гляньте, – показал извозчик концом кнута на аллею, где стояло несколько карабинеров.
Навстречу ехавшему впереди экипажу выдвинулось двое солдат. Один из них встал впереди кареты, а другой с хозяйской уверенностью распахнул дверцу. С расстояния в полсотни метров было не слышно, о чем они расспрашивают пассажиров, но уже в следующую минуту из экипажа вышел дородный высокий господин и, явно негодуя, принялся размахивать руками. Карабинер воспринял его поведение равнодушно, как и подобает человеку, облеченному властью: «Ты можешь говорить сколько угодно, а я выполняю свое дело!»
Затем пассажир раздосадованно покачал головой и протянул ему документы. Изучение паспорта заняло несколько минут, после чего карабинер, лихо козырнув, вернул паспорт.
Мимо них промчалась еще одна карета, которая тотчас была остановлена карабинерами.
– Что за черт! – выругался Леонид. – Чего им надо?
И вдруг в одном из людей, стоявших у обочины, он рассмотрел того самого промышленника, у которого выпросил деньги.
Огромный, с выпирающим животом, он что-то энергично рассказывал офицеру, и тот едва качал головой, слушая его исповедь.
– Останавливают золоченые кареты. Им известно, что мы приехали именно на золоченой карете, вот теперь они проверяют каждую из них, – произнес Варнаховский. – Видно, он нас все-таки где-то заметил. Нужно срочно уходить отсюда, пока они нас не увидели. Элиз, давай побыстрее, – протянул он руку.
– А может, нам повернуть обратно? – с надеждой спросила девушка.
– Видишь полицейские кареты? – кивнул он в сторону стоявших на обочине экипажей, выкрашенных в черный цвет. – Если мы повернем, так они сразу поедут за нами.
Девушка вышла из кареты, тотчас оказавшись в объятиях Леонида.
– Элиз, ничего не бойся. Я тебе обещал, что все будет хорошо?
– Да.
– Значит, так оно и будет. Веди себя естественно, держись спокойнее. А теперь возьми меня под руку, и мы с тобой, не торопясь, уходим на соседнюю улицу.
Варнаховский и Элиз сделали всего-то несколько шагов, как на золоченую карету, стоявшую на обочине, обратили внимание карабинеры. Подправив на спине сползавшее оружие, двое из них направились к экипажу. Боковым зрением Леонид видел, как на дорогу вышел обманутый купец и что-то быстро заговорил, показывая рукой в их сторону. В какой-то момент Варнаховскому хотелось, ухватив крепко ладонь Элиз, броситься бежать прочь прямо через высокие колючие кусты. Но он тотчас отбросил этот вариант, понимая, что немедленно привлечет к себе внимание.
Прямо напротив кареты, переливаясь огнями газовых фонарей, светилась вывеска казино, обещая незабываемый вечер. А у дверей двое крепких швейцаров в ладных ливреях, весьма напоминавших генеральские мундиры, учтиво открывали дверь перед каждым входящим. Пожалуй, это было единственное место, где можно было спрятаться от внимания карабинеров: затеряться в толпе, а потом уйти через черный ход.
– Сейчас идем в казино.
– Боже, опять?! Ты еще не наигрался? – невольно ахнула Элиз. – Ты знаешь, я люблю играть в казино, понимаю, что ты хочешь доставить мне удовольствие, но сейчас не самое подходящее время для развлечений.
Леонид невольно усмехнулся: дело не столь уж и скверное, если даже в таком положении девушка нашла время для шуток.
Беззаботным шагом они с Элиз пересекли дорогу – наиболее освещенную часть – и оказались на широкой аллее, засаженной по обе стороны высокими величественными платанами. Карабинеры уже подошли к экипажу и что-то стали говорить Евдокиму, важно восседавшему на передке. Тот лишь размахивал руками и давал понять, что не разбирает ни слова.
Казино было расположено на пригорке, к которому вела широкая обделанная розовым мрамором лестница. Вот он, храм денег, где у самой рулетки облюбовал себе место его ревностный жрец – крупье. Трепещите, господин Варнаховский вернулся!
Приостановившись у дверей, Леонид терпеливо подождал, пока перед ним с почтением распахнет дверь дюжий швейцар, и, небрежно сунув в его ладонь луидор, прошел в ярко освещенный зал.
Он направился к игровой рулетке, за которой стоял крупье, одетый в блузу и красно-яркий галстук. Худощавое лицо украшали коротко стриженные усы. Выглядел он щеголевато, хотя от всей его внешности так и веяло третьесортным сутенером.
– Делайте ставки, господа! – громко призывал он с натянутой улыбкой, обещая беспроигрышную игру.
Что ж, проверим!
Варнаховский присел за свободный стул и, разложив пятьсот франков, произнес:
– На красное!
Застыла позади Элиз, положив руки на его плечи. Прохладное прикосновение тонких женских пальчиков успокаивало.
– Ставка принята, месье, – сказал крупье, заинтересованным взором смерив девушку.
Леонид поймал себя на том, что где-то под ложечкой зародился волнующий холодок.
Крутанув рулетку, крупье объявил:
– Ставки сделаны, господа! – и бросил на крутящейся барабан металлический шарик. Обрадовавшись предоставленной свободе, тот лихо заплясал по полю, набирая разбег.
