– Что за черт?! – недоуменно воскликнул Макарцев. – Дрянные ширмы! Откуда они?
Краюшкин лишь невольно хмыкнул:
– Это я у вас должен спросить.
Тимофей Макарцев обескураженно вертел бумагу в руках.
– Похоже, что просмотрели в банке. – Обезоруживающе улыбнувшись, добавил: – Случается же такое. А я всегда считал, что там работают дотошные люди.
– Значит, одну бумагу отставляем в сторону?
– Выходит, что так, – произнес Тимофей Макарцев. – Какого она достоинства?
– Десять тысяч рублей.
– Не самая большая потеря, – сдержанно заметил Макарцев. – Там еще полсундука ценных бумаг.
– Буду надеяться, – произнес Виктор Краюшкин, вооружившись лупой.
Следующая бумага была достоинством в пятьдесят тысяч рублей. На первый взгляд ничего особенного. Были проставлены все знаки, даже типографская краска не слезала, вот только двуглавый орел отчего-то скособочился, а корона у него малость сместилась в сторону, грозя свалиться к ногам.
– И в какую стоимость вы оцениваете эту бумагу? – с откровенной иронией спросил Краюшкин.
– Что-нибудь не так? – стараясь скрыть обеспокоенность, спросил Тимофей Макарцев.
– Что-то мне никогда не приходилось видеть орла с тремя лапами. Знаете, уродец какой-то получается. Ну, если вам таковых приходилось видывать, тогда, конечно же, другое дело, – протянул Краюшкин бумагу Макарцеву.
Губы Тимофея Макарцева сжались в жесткую прямую линию.
– Темная?! Быть не может, – и, видно что-то уяснив, прокричал Евдокимову, оторопело пялившемуся на фальшивку: – Ну, чего стоишь?! Давай вываливай на стол все бумаги!
Евдокимов сграбастал из сундука несколько кип процентных бумаг и без особого почтения вывалил их на стол. Следом Макарцев так же расторопно сграбастал со дна перетянутые жгутом бумаги и высыпал их на стол.
– Давайте просмотрим все!
Пожав плечами, Краюшкин произнес с видимым равнодушием:
– Как скажете. – Подняв из рассыпавшейся пачки несколько бумаг, он уверенно произнес: – Фальшивая... Фальшивая, – и отложил бумаги в сторону.
Макарцев, распаковав пачку, вытянул несколько процентных бумаг и, едва глянув на них, брезгливо отшвырнул в сторону. До его сознания начинала доходить вся трагичность происходящего.
– Сколько насчитали?
– Около трехсот тысяч настоящих, – отвечал Виктор Краюшкин. – Остальное, увы, – фальшивые!
– Настоящие бумаги лежали на самом верху?
– Да.
– Ах, вот оно что. Где Анна?
– Она еще не подошла, – отвечал Краюшкин.
– Ах, какая дрянь! – в сердцах воскликнул Макарцев. – Посмотри, на месте ли деньги?
Зацепив рукавом пачку фальшивых процентных бумаг, сваленную на стол, Краюшкин поднялся и, поддевая носком сапога фальшивые бумаги, устремился в соседнюю комнату.
– Денег здесь нет!
– Провела! – опустошенно опустился на стул Макарцев. – Овцой прикинулась! Попался, как гимназист. Знавал я, конечно, воровок, но вот таких... Ну и вляпался!
Входная дверь оказалась открытой. Полицмейстер, распахнув дверь, первым ворвался в квартиру и, потрясая над головой наганом, истошно завопил:
– Полиция! Всем оставаться на местах!
Из-за спины, сшибая вешалку с одеждой, вбежали агенты.
– Руки на стол! Будем стрелять!
Ломберные столы сшибли ударом ног. Груда ценных бумаг разлетелась по комнате. Саквояж перевернулся, и из него высыпались деньги и, подмятые ногами агентов, разметались по полу.
Виктор Краюшкин почувствовал, как кто-то немилосердно, разбивая ему нос, вжал лицо в стол и, не взирая на протестующий крик, принялся выворачивать руки. Звонко и торжествующе защелкнулись наручники.
Попытавшегося подняться Макарцева тотчас сбили с ног и, уже упавшему, надавили на плечи коленями, заставив изогнуться в дугу.
– Ыыыы! – невольно взвыл медвежатник.
– Наручники! – приказал Стоцкий.
Подняв руки над головой, Евдокимов испуганно повторял:
– Господа... Господа... Я сдаюсь!
Не помогло. Кто-то из подскочивших агентов с размаху стукнул его в скулу, и он рухнул на пол, ударившись головой о секретер.
– Руки! – склонившись, крикнул агент, и тотчас защелкнул наручники на выставленных запястьях.
– А где хозяйка? – спросил полицмейстер, оглядываясь.
– Пошла за кофе, – ответил Евдокимов.
– Она вам не попалась навстречу, когда вы поднимались? – предчувствуя неладное, спросил полицмейстер у одного из полицейских.
– Мы никого не встретили, – несколько обескураженным голосом отвечал тот.
– Ах ты, бестия! Она пережидала нас на верхнем этаже! За ней! – крикнул полицмейстер Стоцкий замешкавшимся агентам. А когда те, громко топая, выскочили в коридор, подошел к окну. – Ну надо же так провести!
Из подъезда в подкативший экипаж с двумя объемными чемоданами в руках юркнула молодая женщина, и, прежде чем полицмейстер успел что-либо прокричать, расторопный возница взмахнул плетью, и повозка споро покатилась.
В комнату вернулись обескураженные агенты.
– Как же вы ее не углядели? – махнул руками полицмейстер. – Она же рядом с вами была. Пока вы в квартиру вламывались, она на вас, недотеп, с верхней площадки поглядывала. Как выглядел кучер?
– По виду башкир, – виновато отвечал один из агентов. – Широкоскулый.
– Э-эх! – в сердцах сказал полицмейстер. – Сложите пока все бумаги, а то, право, какая-то неприглядная картина получается.
Ценные бумаги были аккуратно подобраны, разложены в ровные пачки.
– Господин полицмейстер, – негромко обратился к Стоцкому агент по фамилии Холодный. – Тут что-то неладное творится.
– Ну, что еще такое? – недовольно протянул полицмейстер.
– Тут такое дело... Мне кажется, что эти бумаги фальшивые.
– Этого еще не хватало, – сурово посмотрел полицмейстер на агента. – С чего ты взял?
– Так водяного знака на них нет, – пожал плечами агент. – А потом, типографская краска размывается.
– Этого еще не хватало... Дай глянуть!
– Пожалте, – протянул агент.
Едва взглянув на бумагу, полицмейстер отшвырнул ее в сторону.
– Мерзавцы! Где деньги? – подскочил Стоцкий к ухмыляющемуся Макарцеву.
– Это надо у барышни поинтересоваться, что на извозчике укатила, – хмыкнул Макарцев. – Хитрая бестия! Сожалеем, гражданин начальник, она не только нас провела, но и вас, стало быть.
– Не хочешь отвечать... Ладно, ты у меня в сыскном участке разговоришься! Выводи их! – приказал полицмейстер и, заложив руки за спину, первым направился к выходу.
Глава 26
А ПО МОРДАСАМ?
