— Прежде всего прошу запомнить: с этого момента мы находимся в опасной зоне. Исходя из этого, па-апрашу забыть, что мы из разных команд. Забыть до конца экспедиции, — кажется, имитировать тон белогвардейского полковника из кино у меня вполне получается… Я продолжил, для внушительности рубя фразы на отдельные, по два-три слова куски:
— Далее, поскольку, повторяю, мы в опасной зоне, с этого момента вся группа подчиняется мне, и подчиняется беспрекословно. В случае моего отсутствия командует Дикс.
Дикс важно кивнул:
— Все так.
Ага, он мое верховодство признал… разовьем успех:
— Затем следующее: от успеха нашего предприятия зависит не только судьба Империи, — гм… несу… — но и судьба всего мира, а значит, до конца похода ни один член группы не должен иметь политических убеждений. В частности, если нам понадобится содействие Финдо, прошу всевозможные амбиции спрятать в карман, — я бросил прищуренный взгляд на Секретника. — А если кто-то словом или поступком поставит под удар экспедицию, он ответит перед Лигой и Орденом — а в данном случае передо мной и Диксом — и ответит головой. Все ясно? — я в упор уставился на Секретника и повторил еще жестче:
— Все ясно?
Форгет бычился и молчал. Ладно, теперь в крайнем случае я его имею полное право списать как бунтовщика…
А он, похоже, этот вариант тоже просчитал, или мой апломб подействовал, во всяком случае, он встал в стременах чуть ли не по стойке смирно и улыбнулся:
— Чего ж тут не понять?
Чего-чего… Мне, например, никогда загадочную солдофонскую душу не понять. Может, если я этого типа начну строить и муштровать, он вообще расцветет и будет мне до гробовой доски предан. Хотя шут его знает, Даэл бы в экспедицию полного болвана отправлять не стал. И опять же, кто его знает? В конце концов, болван: а) предан короне; б) не задает лишних вопросов, и в) обучен убивать. Ладно, надеюсь, в ближайшую неделю он мне в спину стрелу не всадит.
Я вздохнул:
— Ну вот и отлично… Поехали.
Форгет сразу занял место во главе кавалькады, за ним, болтая о каких-то пустяках, двинулись бок о бок Дикс с Малышом, а Старый подъехал ко мне:
— Браво. Речуга в самых кондовых традициях. Ты где так научился?
— Люби книгу — источник знаний, дерево.
— Все ясно, исхитрился в детстве какой-то устав прочитать, вот он в душу тебе и запал… Кстати об уставах, не нравится мне наш бравый лейтенант.
— Целоваться с ним тебя никто не заставляет. Я ж не шутил, нам как-никак командой работать.
— Я ж не предлагаю его грохать… Он может что-нибудь сломать, например.
— Не стоит. Чем черт не шутит, пушечное мясо тоже нужно. А нарвемся как там, в Цитадели? Я ж на ловушки тебя или Малыша не погоню.
— Ладно, замнем для ясности. А Дикс? Я его уже где-то видел.
— Стирание половых признаков. Память у тебя девичья. В Столице.
— Когда тебя всякий недоумок по башке бьет… — начал было Старый, но тут Секретник, подъехав к очередному повороту, резко осадил коня. Малыш поравнялся с ним, тоже на секунду притормозил, а потом ринулся вперед с воплем:
— Хей-йо! Драка!
Вечно его несет черт-те куда! И останавливать, боюсь поздно… Я довольно сурово воткнул коню шпоры в бока и припустил следом за Малышом, на скаку доставая из ножен Хельмберт.
А за поворотом и в самом деле имела место драка: двое в пятнистых плащах и боевых масках теснили к лесу одного в зеленом, явно обороняющегося из последних сил. Один из нападавших повернулся на Малышовский возглас, умело нырнул под удар, рванулся в заросли и пропал, второй попробовал достать напоследок противника и последовал за первым. Зеленый оперся на меч, как на посох, опустил голову. Волосы его слиплись от крови.
Я подскакал, спешился:
— Вилли, змей траншейный! Живой!
Он устало и невнятно отозвался:
— Похоже на то…
Чуть подальше, у обочины, лежал ничком еще один человек в пятнистом плаще, еще один, в армейских ботинках и зеленом камзоле, в кустах шиповника. Оба мертвы, сразу ясно. Да и нашего бронепехотинца надолго не хватит…
— Дикс, ты, вроде, лечить умеешь? Вы, кстати, должны быть знакомы.
— И так знакомы, — буркнул он, соскакивая с седла. — Давай свою башку.
Секретник тем временем наклонился над человеком в маске.
— Что ты там углядел? — с интересом осведомился Старый, успокаивая лошадь. Форгет сплюнул в траву:
— Не из наших… Маски такие в Империи и Гэлфосте вообще не в ходу.
Это уже становится забавным… Слышал я, такие маски в ходу только на дальнем Западе, у эльфов, но этот тип что-то на эльфа мало похож… Я снял с лежащего маску. Рожа как рожа, Силой он при жизни явно не обладал.
— А вообще из-за чего драка-то? — полюбопытствовал Малыш.
— Да кто разберет… Эти, в масках, налетели, не поздоровались даже, сразу за мечи. Гельмута вот убили…
— А что это вас так далеко от Гнезда занесло? — внезапно торкнуло мне в башку.
— Роджера искали.
— Роджера? — насторожился Старый, тоже соскочил с лошади.
— Вилли из его команды, — нет, что-то нездоровое творится, это уж будьте покойны…
Я в упор посмотрел на Вилли:
— Он что — пропал?!
— В том-то все и дело… Мы его на подставе ждали, он не появился. Мы к предыдущей дернули — а он оттуда двое суток, как ушел.
Старый, Малыш и я ошалело переглянулись. Вот это уже песня… Но что ж такое стрястись могло? Облава?..
— Вот и отпускай их одних, — пробормотал Малыш. — Никуда не денешься, надо искать.
— Кого еще? — Дикс, глядя на наши вытянувшиеся рожи, недоуменно хмурился. Форгет — тот что-то хрюкнул и отвернулся. Явно занес в пассив еще одну нашу подозрительную затею…
— Не надо искать, — мрачно отозвался Вилли. — Мы его уже нашли.
Вот это опаньки… Я почувствовал пот на лбу, колени обмякли:
— Так что с ним стряслось?
— Стряслось то, что он убит. Ни единой целой кости, от лица ничего не осталось… — Вилли передернулся. Я с некоторой надеждой спросил:
— А может, это не он был? Ты ж сам сказал…
Вилли энергично потряс головой, отбрасывая с глаз чуб:
— Нет, точно он. У него татуировка была: имя, личный номер, группа крови.
Старый перевел дыхание, потер шею, словно ему мешал воротник:
— С-слушай… он там один был?
— А с кем ему быть?
— Было с кем…
— Слушайте, — взбунтовался наконец Дикс, — мне-то растолкуйте, в чем дело!
— Роджера помнишь?
— Ну. Я так понял, он убит. Лешаками.
