воде и пытающийся определить размеры повреждений. Дикс умолк, раздосадованный опошлением своей блестящей идеи.
— Может, посидим, подождем, пока нас найдут? — внес свою лепту Форгет.
— Я тебя, лейтенант, прямо не узнаю… То вперед, в атаку — а теперь подождать предлагаешь, — Хромой сумрачно бродил рядом с Малышом.
— Рациональное зерно есть, — поддержал я Секретника. — Можно, конечно, отправить кого-нибудь на поиски адресата, но лучше б нам не разделяться. Сдается мне, они нас сами найдут.
— Как? Они ж летать не умеют…
— Да нет, смотрите, научились, — подала голос Ларико. Она лежала в лодке, закинув руки за голову и глядя в небо.
Мы, как по команде, задрали головы — а в небе, на фоне туч четко вырисовывался крылатый силуэт чего-то вроде хищной птицы, но явно не птица, хоть и летает так же, кругами, словно высматривая добычу. Скорей это безобразие смахивает на птеродактиля — и форма крыльев, и длинная гибкая шея, и хвост… Хотя почем мне знать, можно подумать, вырос среди птеродактилей… А вот если приглядеться, то можно различить на спине у странного создания малюсенького человечка с винтовкой.
Я созерцал дракона где-то с минуту, а потом только и смог, что выдавить из себя довольно тривиальное оскорбление чьей-то матери и не менее тривиальную фразу:
— Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Они ж все повымерли!
— Как видишь, не все, — Малыш вернулся к своему старому девизу: «ничему не удивляться». — Это и есть адресат?
— А кто еще-то? — проворчал Дикс. — У тебя что — половина знакомых на драконах летает?
— Понял, — Малыш выбрел на берег и принялся совершать странные телодвижения — что-то типа гимнастики: скрестил над головой руки, широко их развел, присел, повторил всю серию снова… Маячит, как вертолету…
Дракон, однако, снижаться не пожелал, описал над нами еще один большой круг и унесся куда-то к северо-западу. Мы молча следили за ним, но тихий ангел пролетел, и когда он пропал из виду, мы вдруг заговорили все разом — я разразиляся целой обоймой восхищенной ругани, Малыш мне вторил, на Дикса дракон подействовал угнетающе — он, шумно разбрызгивая воду, вылез на берег и принялся ходить кругами, что-то яростно бормоча себе под нос. Да что греха таить, и я мандражу… Об этих драконах последние сто-двести лет ни слуху ни духу не было, а тут — здрасьте-пожалуйста, да еще и ручной. Хотя чему удивляться — он ведь та же боевая машина, только живая.
— Только этого и не хватало, — мрачно пробурчал Хромой, продолжая расхаживать по колено в воде, словно рассчитывал найти в реке подсказку. А Малыш остался верен своему девизу:
— Вот что, давайте-ка автоматы прятать и разгружаться, а то кто их знает — вдруг они через пять минут объявятся?
— Дело, — обрадовался угнетенный бездельем Секретник.
Выгрузку этого барахла мы провели в рекордно короткие сроки, упарившись при этом, как неизвестно кто. Автоматы Хромой зарыл метрах в ста от берега, на всякий случай растолковав нам, как их найти: засекаешь направление через оконечность мели и круглый валун, а дальше считаешь шаги. И вот мы уже второй час сидим и ждем, когда же наши кочевники соблаговолят за товаром явиться. Сидим молча, курим, только Диксу не сидится — прохаживается, как тигр по клетке, хотя рожа, вроде, спокойная. Да и я как на иголках, тоже тянет встать и побегать — шутка сказать, заключительный этап нашего большого пути, сейчас-то уж точно поворачивать куда бы то ни было поздно, мы, считай, засунули Волку головы в пасть, а теперь ждем, будет ли ему угодно сразу их откусить, или он погодит немного? Да еще, по всем раскладам, наша операция — не более чем ложная атака… Муторно, что и говорить. И остается только на то надеяться, что мои чародейские параметры, по которым Серые меня вычисляли, после Ущелья изменились, а рожу мою никто не знает… Ладно, все эти гадания на кофейной гуще пока только повредить могут. А вот выпить немного — это бы в самый раз…
— Малыш, у тебя во фляжке осталось что-нибудь?
— Типа, подхрабриться? Вы ж все и выхлебали. Ладно, может, кочевники угостят.
— Угостят. Только вот чем? — Хромой, сгорбившийся на ящике, больше всего смахивал на мокрого, нахохленного воробья.
— Вот сейчас и узнаем, — сумрачно ухмыльнулся Дикс. — Не чуете? Сюда скачут.
Да, чутье у него на уровне… Но сейчас и я их определил: большой конный отряд, сюда скачут. А у меня в таких случаях рефлекс однозначный: готовиться к драке. И холодок вдоль спины присутствует. Но мандраж я себе позволить не могу: кроме всего прочего, положение обязывает. И сейчас надобно организовать себе смотрины по высшему разряду — от первого впечатления, как ни крути, многое зависит. И ребята все как-то подобрались, напряжены. Оно и к лучшему… Сейчас бы, следуя литературным традициям, пройтись кавалерийским шагом и каждого напутствовать отечески… Но вот чего не умею, того не умею.
Так что я просто выволок из ножен меч и принял классическую позу, опершись на него обеими руками, за плечом тут же ощутил присутствие Малыша. Ну, теперь помогай, бог обманщиков! Я глянул вправо, влево: мой пример подействовал, даже Хромой, хоть и ухмылялся скептически, решил от коллектива не отрываться, и вся наша команда выстроилась неровной шеренгой. Я с трудом сдержал усмешку. Со стороны мы, наверно, выглядим внушительно, один Малыш чего стоит…
Они появились внезапно, как и положено кочевникам, даже я вздрогнул от неожиданности. Человек пятнадцать конных, две повозки, пятеро — при огнестрельном оружии, один владеющий Силой. А мы замерли, словно превратившись в скульптурную группу, руки на оружие — традиционные позы для переговоров — с тем подтекстом, что в случае чего мы дорого продадим свою жизнь.
Кочевники остановились в десятке шагов от нас, и я только большим усилием воли удержался от того, чтоб выпучить глаза. Прямо скажем, есть от чего: более разномастного сборища я не видывал, если не считать отряда под предводительством Хертуга. Но там хоть темно было…
Возглавлял эту банду, если я вообще в чем-то понимаю, светлобородый богатырь-северянин в пластинчатой кольчуге и вороненом шишаке, единственный, владеющий Силой, чуть справа откинулся в седле узкоглазый пузатый тип в кожаных штанах, куцем меховом жилете и мохнатой шапке, с ненавязчиво брошенным поперек седла ручным пулеметом, остальные выглядели, во всяком случае, не менее колоритно — и ошалело пялились на нас.
Молчание стало уже смахивать на затишье перед бурей, когда пред-водитель тронул коня и подъехал к нам почти вплотную, продолжая разг-лядывать.
— Мы ждали других людей, — наконец произнес он с лязгающим акцентом жителя островов. Я улыбнулся самой обворожительной улыбкой:
— Они выше по течению остались.
— А вы на торговцев вообще не похожи.
— Так и есть, — вступил Хромой. — А что тебе важней — купцы или товар?
— Но договаривались мы не с вами.
— Мы не торговаться приехали, — надменно объявил я. — С нас достаточно коней и жалованья.
Северянин изумился, под густыми бровями сверкнули зубы:
— Жалованье? За что?
— Ты разве не понял? — в голосе Хромого зазвенела сталь. — Мы — я и Джокер — не для того проделали со своими людьми этот путь, чтоб везти тебе ржавый хлам. Мы умеем драться — за хорошие деньги.
— А с чего вы взяли, что я собираюсь вас нанимать?
— Может, назовешься? — я намеренно игнорировал вопрос. — Наши имена ты знаешь.
— Зовите меня Тарнгельм, — коротко бросил северянин. — И отвечайте, не увиливайте.
— Ну и времена, — покачал головой Хромой. — Ты не знаешь, какую охоту за нами вели на востоке?
— Это не ответ.
— А какой ответ тебе нужен? Это все, что осталось от нашего клана. Джокер с Медвежонком — Чародеи. Коротышка — можно сказать, первый меч восточных земель. Моргет как убийца незаменим. А Роланд — племянник и оруженосец Коротышки. Мы стоим хорошего отряда.