— Ты считаешь, что олени ушли в Бешпельтир?
— Да.
— Почему?
— Олень всегда выбирает самые глухие места, а Бешпельтир безлюден.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Кобяков. — Какая тебе требуется помощь?
— Небольшая, — махнул рукой Темир. — Возьму для связи Яньку и Кирика. Обнаружу следы оленей, пришлю одного из ребят, тогда высылай загонщиков.
И трое друзей в сопровождении Делбека выехали из села. Миновав Усть-Кан, они поднялись на Бешпельтирский перевал, окутанный густым туманом.
Водяная пыль забивалась за воротники, прозрачными капельками свисала с ресниц и бровей.
— Что нахохлились, точно мокрые куры? — спросил Темир.
— Да и ты не лучше нас выглядишь, — отозвался Янька. — Как петух под дождем.
— Нет, он на петуха не похож, — хитро подмигнув, сказал Кирик.
— А на кого? — сдерживая смех, спросил тот.
— На старый раскисший гриб.
— Вот это здорово! — промолвил добродушно Темир и, придержав лошадь, дернул ветвь пихты: с густой листвы дерева на ребят посыпался дождь.
— Темир, перестань! — ребята втянули головы в плечи.
— А кто меня называл мокрым петухом? Кто называл лесным грибом? Получайте! — Встряхнув еще раз дерево, Темир скомандовал: — Привал! На ночевку!
Ребята мигом соскочили с седел, привязали лошадей и забрались под пихту. Там было сухо. Вскоре запылал костер. Гонимый огнем сизый дым с трудом пробирался через густые ветви и, достигнув вершины дерева, легким облаком повисал над ним.
Отдохнув за ночь, друзья двинулись дальше. Они свернули на запад и углубились в глухой лес. Наступил рассвет. Туман не рассеивался. Ехать было трудно. Лошади то и дело спотыкались о поваленные бурей деревья, старые пни и коряги. Спускаясь в одно из междугорий, Темир заметил примятую траву. Он внимательно осмотрел следы: здесь побывали маралы. Стадо шло по направлению террасовых гор, которые начинались за перевалом. Ведя лошадей, наши разведчики двинулись по следам оленей.
Густая пелена тумана, медленно отделяясь от земли, поднималась над верхушками деревьев и ползла по склонам гор. Подул ветерок. Выглянуло солнце, и вскоре его теплые, ласкающие лучи хлынули в междугорье.
Было далеко за полдень. Поднявшись на вершину перевала, путники увидели гряду террасовых гор, которая, сбегая большими выступами-площадками, терялась в густой зелени золотистых акаций.
На каменистой почве следы маралов потерялись. Но, спустившись в междугорье, друзья вновь обнаружили их: вот клок шерсти, потерянный одним из животных, а вот отпечаток большого копыта.
— Здесь прошел Каштак, вожак стада! — воскликнул Темир. — Маралы сейчас находятся возле устья пяти рек. Надо сообщить Прокопию, чтобы прислал загонщиков. Кто из вас поедет?
— Я! — откликнулся Янька. Ему хотелось как можно скорее обрадовать отца.
— Ну, хорошо, — согласился Темир. — Не забудь место. А для верности отмечай свой путь.
— Ладно. Не забуду.
Делбек кинулся было вслед за Янькой, но сердитый окрик мальчика заставил его остановиться.
В сумерках Темир и Кирик достигли Бешпельтира и, поднявшись на гору, увидели в широкой долине стадо оленей.
— Маралы! — закричал Кирик.
Стреножив лошадей, они устроились под каменным навесом так, чтобы видеть животных, но, утомленные тяжелыми переходами, уснули. Возле них, свернувшись, пристроился Делбек…
Кромкой обрыва, приближаясь к спящим, шел крадучись незнакомец. Бросив внимательный взгляд на стреноженных лошадей, он осторожно взвел курок и лег, выжидая. Внизу по-прежнему было тихо.
Неизвестный в нетерпении повернулся и задел ногой небольшой камень. Сбивая на своем пути мелкую россыпь, камень с шумом упал на дно ущелья.
Из-под навеса выскочил Делбек, заливаясь неистовым лаем. Человек бесшумно отполз от обрыва и скрылся в чаще. Захрапели испуганные кони. Темир, проснувшись, схватил винтовку, но его остановил Кирик.
— Подожди, — прошептал он, — наверху кто-то бродит… Человек или зверь, не знаю.
Делбек продолжал лаять. Но тайга по-прежнему безмолвствовала, и собака успокоилась.
Остаток ночи прошел спокойно. На рассвете с долины послышался крик марала. Темир вскочил на ноги.
— Вот что, Кирик. Я останусь здесь, а тебе придется выехать навстречу загонщикам: боюсь, как бы они не заплутались в тайге. — Помолчав, Темир проговорил в раздумье: — Только тревожит меня ночной гость, пожалуй, небезопасно отпускать тебя одного.
— Что ты, Темир! Что может случиться? Ружье со мной, Делбека возьму.
— Ну хорошо, поезжай, — согласился Темир после некоторого колебания. — Только будь осторожен.
Свистнув собаку, Кирик вскочил на коня и скрылся из виду.
Кирик благополучно проехал террасовые горы и стал медленно подниматься на Бешпельтирский перевал. Делбек всю дорогу охотился за зайцами, и Кирик перестал обращать внимание на его длительные исчезновения.
Вспоминая всю свою короткую жизнь, мальчик не заметил, как из его уст полилась алтайская песня.
Внезапно рядом с ним появился всадник, закутанный в башлык. Кирик схватился за ружье, но было уже поздно. Сильным ударом человек выбил из рук мальчика ружье. Остальное Кирик помнил плохо.
Очнулся он от резкой боли в ногах и руках: они были плотно притянуты веревкой к седлу и туловищу коня. Рот был завязан грязной тряпкой. Мальчик открыл глаза и увидел рядом всадника. Широкая спина и могучие плечи показались Кирику знакомыми. Когда человек повернулся к нему, мальчик узнал Евстигнея Зотникова.
— Ну как, жив, алтайская душа? — спросил он зло. — Я тебе еще и не то приготовил!
Остановив коней, Евстигней прислушался. Со стороны дороги несся лай Делбека. Вынув из чехла обрез, Евстигней стал ждать. Когда между деревьями замелькало тело собаки, Зотников выстрелил. Делбек взвыл от боли.
Лошадь, к которой был привязан Кирик, испуганно шарахнулась в сторону и, вырвав повод из рук Зотникова, умчалась в тайгу. Разъяренная собака бросилась на Зотникова и, подпрыгнув, впилась зубами в его ногу. Евстигней подстегнул коня. Делбек протащился еще несколько метров и, с трудом разжав челюсти, свалился в траву.
Тайгу окутал туман. Спустился он неожиданно. Сначала показалось небольшое серое облако, оно закрыло солнце и, как бы раздумывая, куда держать свой путь, легло на вершины гор. Через час все утонуло в полумгле. Стало сыро и холодно.
В тумане, опустив низко голову, брел конь. На его спине, крепко привязанный к седлу, полулежал мальчик. За ними, прихрамывая, следовала собака. Обходя осторожно скользкие камни, конь стал подниматься вверх по склону горы. Сделав попытку освободить руку, мальчик застонал от боли. Звать кого-нибудь на помощь было бесполезно, да он и не мог: завязанная крепким узлом плотная тряпка по- прежнему закрывала рот.
Конь поднимался все выше и выше… Казалось, он плыл среди безбрежной белесой мглы. Наконец, он выбрался из тумана и, озаренный последними лучами солнца, остановился на гребне горы.
В небе, играя вечерними красками, уходило за горы солнце, внизу все было покрыто плотной пеленой тумана. Конь стоял неподвижно, переступая с ноги на ногу.
Не чувствуя руки хозяина, он бесцельно побрел по склону и вскоре исчез в тумане.
