портовых сооружений. Под землей кое-где сохранились помещения, тоннели. Под всей этой местностью есть пустоты, целая подземная сеть, своеобразные катакомбы… Танк стоит в тоннеле, над которым – слой древних строи тельных материалов толщиной в несколько метров. А это – органический композит с большим количеством минералов и металла… Такой органический железобетон… Он прекрасно экранирует… Скоро ты сам все увидишь.
– Мелисса, и вы теперь знаете, как сюда попала экспедиция?
– Знаю…Видишь ли, и в океане Корнезо корабли тонут, правда, довольно редко. Так вот, эти твари обычно нападают на корабли, изображая из себя жертвы кораблекрушения. И их, как жертв, обычно поднимают на корабль, а там они внезапно захватывают кого-то, обычно женщин и детей, и, угрожая расправой, заставляют остальных делать все, что прикажут. Обычная тактика всех мерзавцев, где бы и когда бы они ни жили.
В тот день двенадцать лет назад эта банда, выйдя на «охоту», оказалась вблизи маршрута нашей экспедиции. Вот такая случайность. Конечно, нашим ученым запрещено вмешиваться в события местной жизни, они имеют право только наблюдать и сообщать о замеченных происшествиях в посольство. Но в тот раз…
Как я понимаю, члены экспедиции были еще возбуждены скандалом с Жорой Семцом. С одной стороны, они гордились своей победой, а с другой – чувствовали некоторое неудобство, что-то вроде вины. Ученые – народ интеллигентный, гуманисты в большинстве своем… Заметив «терпящих бед ствие», они решили, что те – в отчаянном положении и могут не дождаться помощи. Чувства победили разум и инструкции и они свернули с маршрута. А этнографы и лингвисты, я думаю, еще и обрадовались возможности пообщаться с местными жителями в естественных условиях. И конечно, никто не подозревал, что танк находится вне зоны спутникового контроля.
Танк опустился на воду, и двадцать две твари вошли внутрь.
Из той банды, самой первой в новейшей истории Корнезо, до сегодняшнего дня дожили только девять гадов. Остальные же… Кто-то умер естественной смертью, поскольку с перерожденным мозгом долго не живут, а некоторых постигла участь их жертв. Когда у банды долго нет удачной Охоты, жертвой может стать любой из «своих». У этих существ жажда крови и насилия непреодолима.
Члены экспедиции участливо отнеслись к «спасенным» и были готовы немедленно доставить их туда, куда те пожелают. Даже перспектива полета в запретную зону почти никого не заставила задуматься о сути происходящего. Понимаешь, людям в голову не могла прийти мысль, что спасаемые ими корнезианцы имеют коварные планы! Только Сергей Кирш заподозрил неладное. Он был биолог, и ряд замеченных деталей его насторожил. Он попытался донести до товарищей свои опасения, но те, исполненные гордости от выполнения благородной задачи, даже не стали его слушать. Танк поднялся в воздух и через несколько минут уже опустился на поляну вблизи того холма. Члены экспедиции, считая, что завершили свою миссию по спасению, ожидали, что аборигены немедленно покинут танк. Но те внезапно воспротивились и потребовали, чтобы танк завели в тоннель.
Тут даже лингвисты сообразили, что дело нечисто, но было уже поздно. Что могут сделать семь женщин и одиннадцать мужчин, отнюдь не воины, против двадцати двух выродков, жаждущих крови? Всех людей мгновенно повязали, отобрали коммуникаторы. Самого опасного, самого активного, Сергея Кирша, твари убили сразу – быстро и жестоко. Угрожая убийством женщин, твари заставили этнографа Рому Васильева, который обычно в экспедициях выполнял функции пилота, завести танк в тоннель…
Когда очередной спутник попытался обнаружить танк, тот был уже глубоко под холмом.
Потом в течение нескольких часов, то применяя угрозы, то обещая отпустить с миром, эти сволочи выясняли назначение приборов и оборудования танка, как с ними работать, как управлять танком. Интеллект-то у них на высоте… А когда узнали, что хотели, сказали, что отпускают всех на Лалуэ и даже дадут лодки. Люди покинули тоннель, но дальше поляны, той, первой, они не ушли…
– Мелисса! Но как же так? Вы мне все объяснили насчет ?-излучения! Ведь на планете всегда есть несколько селферов! Почему же они ничего не почувствовали? Селферы – людей? Как вы и я сегодня – корнезианцев?
– Алекс, вспомни, было время пересменки. Десять тысяч человек покидали курорт, десять тысяч – только прилетели. Ты не представляешь, какой шквал эмоций обрушивается в это время на селферов. Избалованная публика впадает в истерики по пустякам. Сердечные приступы случаются из-за чем-то не понравившегося номера, из-за размещения не на том этаже, не в том особняке, из-за расположения каюты на корабле… Кто-то, пакуя багаж, роняет тяжелый сувенир себе на ногу, а кто-то, дорвавшись до пляжа, обгорает до волдырей. Кроме того, подходят к финалу многие курортные романы, случаются неожиданные встречи туристов нового и старого заездов, и так далее. Для селферов все это напоминает пребывание в огромном зале, где масса людей вопит на разные голоса, И как в этом шуме услышать крики нескольких человек, находящихся к тому же почти в шести тысячах километров? Вот никто из селферов ничего и не «услышал».
Вообще сильный шум в ?-эфире нам очень мешает. Селферы в подобной обстановке обычно вынуждены демпфировать свои ?-способности, иначе они просто не смогут работать. Вот даже ты, с твоими пока еще очень слабыми способностями к приему ?-излучения. Ведь ты, чтобы отдохнуть три дня, покинул курортную зону, правда? Тебе вообще неуютно в любой, даже совершенно спокойной толпе, не так ли? И мы, селферы, селимся на необитаемых островах и в глухих углах не только потому, что выбираем уединенные места для строительства и старта наших кораблей! Постоянно демпфировать свои ?-способности – дело тоже весьма утомительное.
Так что, видишь, несчастье с экспедицией произошло в результате цепочки случайностей. Вообще, любая трагедия чаще всего – стечение многих маловероятных обстоятельств. Но всегда есть и причины общего порядка, которые делают такие трагические случайности возможными. В случае с нашей экспедицией очень важной причиной была неготовность людей к встрече с подлостью, коварством, насилием… Это беда всей современной земной цивилизации, уже много поколений живущей в благополучии и безопасности. Но были и другие причины: халатность и ненадлежащее выполнение своих прямых обязанностей. И соответственно были люди, виновные в этом. Кое-кто из них еще не понес наказание в должной мере, но я позабочусь…
Мелисса произнесла последние слова совершенно спокойно, но было в ее голосе что-то… Я не завидовал тем людям, кто был виновен, пусть не прямо, в том, что случилось.
Мелисса замолчала и курила сигарету за сигаретой, а я прикрыл глаза и попытался задремать. И мне это почти удалось, когда я ощутил внутри характерную волну вибрации, предвещающую посадку на антигравах довольно крупного летательного аппарата.
Я стал пристально вглядываться в небо и сумел различить там что-то вроде струи дрожащего воздуха. Через несколько секунд большое мутно-туманное нечто беззвучно опустилось на краю поляны. Режим маскировки отключился, и стал виден десантный бот, уже выбросивший пандусы, по которым немедленно высыпались десантники в скафандрах варианта В-4, занявшие круговую оборону. Одна десятка поднялась в воздух и на разных высотах зависла вокруг бота, прикрывая наземные силы. Все оружейные порты бота были открыты, а десантники, кроме обычного вооружения скафандра, имели по три более серьезные машинки, по одной – в руках и по две – за спиной.
Все ясно. Майкл проводил учения по схеме операции «Прыжок в неизвестность». При этом приборы бота при посадке работали в режиме «Ушки на макушке», а все боевые ресурсы были приведены в состояние «Шашки наголо». Серьезно! Хорошая тренировка, по максимальной программе!
Я наблюдал за работой десантников с удовольствием. Они действовали четко и слаженно, все движения их были стремительными, но плавными. Чувствовалась прекрасная подготовка отряда, сформированного из отлично обученных солдат. Если бы бот опустился в центре сражения, они бы уже через пять-семь секунд могли бы вступить в бой, действуя при этом весьма эффективно.
Мы с Мелиссой продолжали спокойно сидеть в креслах, прекрасно понимая, что находимся под прицелом нескольких десятков самых разных систем вооружения.
Так прошло минуты три. Все застыло в неподвижности. Наконец по пандусу неторопливо спустился на поляну высокий массивный человек в обычной белоснежной форме Космофлота. Сердце мое дрогнуло. Я узнал Майкла, Командующего Десантными Войсками.
Майкл спокойно прошелся по поляне, поглядывая по сторонам, и, когда остановился, возле него материализовались три фигуры. «Офицерский состав отряда»,- понял я. Майкл показал им на несколько позиций вокруг места посадки, очевидно, указывая на недостатки, затем прозвучал сигнал «Отбой!». Десантники построились перед Майклом и офицерами. Из бота вышли еще двенадцать человек, занимавшие до сих пор свои посты у систем вооружения бота, и присоединились к строю.
Майкл отдал приказ разбить на поляне полевой пункт и разрешил откинуть шлемы скафандров. Он продолжил обсуждать что-то с офицерами, а десантники разбрелись вокруг места посадки. Видно, им было дано время ознакомиться с обстановкой на местности.
При проведении учений в рамках операции «Прыжок в неизвестность» вводная для личного состава обычно минимальная, попросту говоря, никакая, поскольку отрабатываются действия при аварийной высадке на неизвестную планету неизвестной звездной системы.
Я полагаю, что и в этот раз солдаты не знали, на какую планету садится их бот. И теперь люди с интересом пытались понять, где они находятся.
Довольно быстро кто-то сообразил, что они – на Райском Местечке. Эта весть была воспринята как радостная, и народ немедленно расслабился. Об исчезновении внутренней настороженности и ожидании опасности свидетельствовало изменение характера движений десантников, очевидное для любого опытного наблюдателя. Я же еще в Академии хорошо изучил малейшие нюансы «языка тела», а потом много лет оттачивал свои познания на практике, руководя довольно большими коллективами людей.
Мысленно я горько усмехнулся: «Рано расслабились, ребята! Неужели никто не задумался, отчего вдруг аварийное десантирование отрабатывается на такой замечательной планете? Проводить учения «Прыжок в неизвестность» логичнее было бы в гораздо более суровых условиях, не так ли?»
Но, похоже, кое-кому подобные мысли в голову пришли. Человек двадцать – поумнее или поопытнее – не расслабились, как остальные. И среди них, не расслабившихся, были все восемь женщин, которых я вычислил еще раньше по особенностям моторики их движений, фигуры-то в скафандрах варианта В-4 у всех практически одинаковые, разве что слегка отличаются по росту. Сначала я удивился, обнаружив в отряде женщин, ведь Мелисса просила Майкла отобрать «ребят покрепче». Но теперь я подумал, что, возможно, они и были самыми «крепкими ребятами» в отряде. Ну, поглядим, кто как поведет себя дальше.
Прошло десять минут. Отряд на свободной части поляны под руководством офицеров занялся организацией полевого пункта, а Майкл обошел бот и остановился с противоположной стороны, где его никто, кроме нас с Мелиссой, увидеть не мог. Мелисса поднялась с кресла и неторопливо направилась к Майклу.
Они бросились навстречу друг другу, только когда Мелисса скрылась из поля зрения десантников. Мелисса прижалась к широкой груди Майкла, а он крепко обнял ее, целуя в лоб, в висок, в волосы…
Я невольно наблюдал их встречу, встречу, которая должна была, по идее, разбить мое сердце, но с удивлением обнаружил, что не переживаю и не чувствую ничего, хотя бы отдаленно напоминающего ревность. Зато я отчетливо ощущал радость их встречи, омраченную горечью и страданием. И мне вдруг показалось, что это МОИ руки обнимают Мелиссу и что это Я прижимаюсь наконец к родной, к надежной груди Майкла… Я чувствовал, как вздрагивают плечи Мелиссы, как Майкл гладит ее по спине, и слышал, как он приговаривает:
– Ну, будет, голубушка, будет… Лисонька, все прошло, я с тобой…
Мне было неловко быть свидетелем того, что должно оставаться только между двумя людьми, но я не мог заставить себя встать и уйти.
Наконец спина Мелиссы перестала вздрагивать, она слегка отстранилась и подняла голову.
– Майкл,- сказала она жалобно,- я знала Юлечку Милорадович, я читала лекции их курсу, она была у меня в семинаре. Талантливая девочка, немного наивная, такая хрупкая, нежная! Что эти твари с ней делали… – Мелисса всхлипнула.- И только один из всех восемнадцати сумел сразу остановить свое сердце! И двое – уже потом, позже… А все остальные… не могли умереть долго… долго…
Мелисса замолкла, а потом проговорила тихо и решительно:
– Я приду к тем инструкторам, кто должен был их научить останавливать сердце, но не научил! И я прокручу им все записи, с первой до последней секунды, в цвете, в звуках и запахах! И этому подонку Семцу тоже все, все прокручу! Он-то жив, здоров, с него все, как с гуся – вода. Подумаешь, карьера! Да какая у идиота карьера?! Не важно, что «Высший Суд» не нашел в его действиях злого умысла. Он виновен! Виновен!!! – Это Мелисса уже почти кричала.
– Успокойся, голубушка! Сейчас тебе будет лучше.- И Майкл ладонями сжал виски Мелиссы. Мне почудилось, что его руки испачканы чем-то черным.
Мелисса замолчала и закрыла глаза. А я наконец нашел в себе силы встать и уйти, оставив их наедине.
Я прошелся по поляне, наблюдая за слаженной работой десантников. Полевой пункт был уже практически развернут, и большая часть людей готовилась отправляться в путь. Из бота выводили гравиплатформы с баллонами. Судя по маркировке, в баллонах был фиксирующий гель, естественно, под давлением. Эту технологию, которую отец в своих археологических
