В конце своего выступления Мелисса зачитала приказ по Космофлоту о награждении участников операции и предоставлении им привилегий.
Шестьдесят восемь человек, в основном десантники и члены нашей команды, награждались орденом «Серебряный Крест». Этот орден вручался за выдающиеся услуги, оказанные иным цивилизациям. Мы с Шерром тоже были в числе награжденных.
…Что Шерр оказался лучшим бойцом, никого не удивило. Но он оказался и лучшим спасателем! На Та-ни-кау помощь нужна была сотням пострадавших. Все проходы в зале были заполнены носилками, и Шерр эффективно использовал свой антиграв. Из-под купола шапито он пикировал туда, куда не могли сразу добраться спасатели, и по воздуху выносил жертв ги- ше-релов из зала…
Шерр стал первым в истории тэром, награжденным «Серебряным Крестом»! Кроме того, он, как и остальные участники операции, получил и другие весьма почетные награды.
Нас всех наградили медалями «За доблестный труд» и именным знаком «Галактика». И как любой турист, побывавший на Райском Местечке, каждый из нас получал золотой значок в форме острова Лалуэ с буквами РМ из мелких бриллиантов и мог за счет Космофлота сделать традиционную (на скуле) татуировку золотом и брильянтовой крошкой. Но главное, каждый участник операции имел право один раз в течение жизни получить вне очереди поездку на Корнезо за счет Космофлота! Вот это был действительно королевский подарок!
Возник вопрос, как быть с теми работниками КСО, которых в рамках проводящейся операции привлекли к работе «в темную». Мелисса ответила, что механизм подобных привлечений отработан и эти люди получат все награды и привилегии, но никогда не смогут рассказать, за что именно они их получили.
Я спросил:
– А как быть с нашими гражданскими лицами, теми, кому пришлось убивать ги-ше-релов? У некоторых из них, я знаю, есть психологические проблемы. Надо ли, чтобы они помнили, что им пришлось делать?
Мелисса ответила:
– Уже сегодня со всеми членами нашей команды начнут работать военные психологи, которые весьма успешно поработали с десантниками. Память о пережитом мы, конечно, должны сохранить всем участникам операции, это бесценный опыт, который может понадобиться и лично им, и человечеству в целом. Другое дело, что без специального приказа своими воспоминаниями они ни с кем не смогут поделиться.
Завтра,- сказала Мелисса,- прибывает лайнер с очередной сменой туристов, и все мы должны забыть, чем занимались здесь все это время. Теперь мы – просто обычные туристы, и впереди у нас – пересменка, последние дни отдыха и карнавал. Желаю всем хорошо отдохнуть перед возвращением домой!
Совещание закончилось. Кто-то стал расходиться, кто-то продолжал обсуждать частные вопросы. Я тоже собрался уходить, когда меня окликнул Майкл.
Я подошел к нему. Мне показалось – я это как-то почувствовал,- что Майкл устал и даже подавлен, и я подумал, вот кому сейчас нужен отдых. Но внешне Майкл никакой усталости не проявлял. Он выглядел, как всегда, образцом мощи и спокойной уверенности.
Было видно, что Майкл искренне рад нашей встрече. Он, как и тогда, на Табе, не собирался придерживаться уставных формальностей. Майкл как-то очень естественно, по-отечески – или по-братски? – положил свою огромную руку мне на плечо и тепло улыбнулся. (При этом я заметил несколько удивленных взглядов, брошенных в нашу сторону.)
– Рад тебя видеть, Алекс. Ты отлично поработал. Мелисса мне все рассказала. Ты полностью снял с нее заботы о вашей команде. Не все смогли справиться так хорошо, даже селферы. Молодец. И – спасибо!
– Нет, это не так. В самые критические моменты пришлось подключаться Мелиссе…
Еще я хотел сказать, что не надо меня благодарить, потому я делаю все не только по долгу службы, я просто живу для Мелиссы… Но так сказать я не мог, тем более Майклу.
Однако Майкл, будто читая мои мысли, продолжал:
– Я говорю сейчас не о критических ситуациях. Мелисса мне рассказала о твоих наблюдениях и вытекающих из них соображениях по поводу будущего цивилизации Корнезо и ее роли в отношении Земли. Знаешь, это действительно новый подход, думаю, очень перспективный.
– Наверное, мне просто повезло, что я первым заметил некоторые мелочи.
– Вот именно, ты заметил. А другие – нет. Даже те, кто обязан был заметить и доложить!
– Ну, они тоже обязательно заметили бы, просто чуть позже.
– Не буду спорить. Собственно, я хочу пригласить тебя в небольшое путешествие. Мелисса и кое-кто из селферов решили посетить базу на Альбе, устроить что-то вроде неофициальной инспекционной поездки. А по пути туда мы завернем на одну из внеземных верфей Космофлота. Одну из тех, чье существование держится в тайне. Хочешь к нам присоединиться? Конечно, я понимаю, что ты устал. И к операции тебя привлекли, лишив законного отпуска. Так что ты можешь отказаться и вернуться на «Коннекисе» на Землю. Да, Мелисса говорила, что ты хотел бы побывать на «Суворове»… Если ты лететь с нами не намерен, я могу сегодня же отправить тебя на «Суворов» на пару дней, а потом ты вернешься сюда и улетишь на «Коннекисе».
Мне показалось, что Майкл заранее знает мой ответ, но хочет соблюсти некоторые формальности. Или лишний раз проверить меня?
– Майкл! Я очень признателен за приглашение! Конечно, я полечу с вами!
Я хотел добавить: «…хоть к черту в зубы!», но сдержался. А зря. У Майкла с Мелиссой был бы еще один повод высоко оценить мою интуицию…
Майкл позвал Мелиссу.
– Лисса, все отлично, Алекс летит с нами.
– Я очень рада,- улыбнулась мне Мелисса, и от этой улыбки у меня слегка закружилась голова.
– Алекс, сейчас я возвращаюсь на «Суворов», ты уж присмотри тут без меня за Мелиссой, Я на тебя надеюсь.
– Конечно, завтра прилетят бойкие туристы, а я опять стану беззащитной молодой балериной… Капитан Комаров, вы помните вашу роль?
Мелисса смотрела на меня серьезно, но глаза ее смеялись. И Майкл тоже, похоже, готов был рассмеяться. Мне показалось, что за время нашего короткого разговора у Майкла внутри что-то «отпустило». Не до конца, конечно, но будто какие-то узлы немного ослабли.
Но я опять чего-то не понимал. Было в их отношении ко мне что-то странное, не укладывающееся в привычные схемы. Сердце мое ныло, но ныло как-то сладко. Будто в предчувствии чего-то необыкновенного.
Я одернул себя, «Мной опять зачем-то манипулируют». Но сердце не хотело верить разуму. Мне было хорошо с этими нелюдьми. Так хорошо, как никогда и ни с кем другим. Мне было хорошо просто стоять рядом с ними, чувствовать руку Майкла на плече, видеть так близко от себя лицо Мелиссы, вдыхать аромат ее духов с легким оттенком ванили и удивительно сочетающийся с этим ароматом едва уловимый, но очень приятный запах Майкла…
Наверное, мы стояли так почти минуту, просто молча стояли и улыбались друг другу. Но все когда-нибудь заканчивается. Мелиссу позвал один из селферов. Я понял, что мне пора уходить. Мы коротко простились и разошлись.
Весь вечер, что бы я ни делал, во мне жило это чувство непонятной тихой радости, не похожее ни на что другое, что я когда бы то ни было испытывал в своей жизни. Я так и уснул с этим чувством, и мне снились какие-то очень легкие, счастливые сны.
И проснулся я с той же радостью в душе и ожиданием чего-то хорошего.
На следующий день никаких дел у меня намечено не было. Еще перед вчерашним собранием Георг сообщил мне, что Макс вернулся к своим фольклористам и они приняли его с распростертыми объятиями, а Ольга опять занялась организационными делами нашей команды. Они, как кураторы, отвечали за возвращение команд на Землю, и я был свободен.
После завтрака я вспомнил, что обещал привезти родителям сувениры с Райского Местечка. Мама хотела какое-то необыкновенное ожерелье из ракушек, а папа мечтал о подлинных предметах быта корнезианцев. Я походил по сувенирным магазинчикам, в избытке имеющимся на первом этаже главного курортного здания. У меня в комме был рисунок ожерелья, присланный мне мамой. Я показывал его в магазинах, и в шестом по счету такое ожерелье нашлось. С отцовской мечтой магазины помочь мне не могли. Все ремесленные изделия были явно специально изготовлены с учетом вкусов туристов и предназначались исключительно для продажи землянам, отец немедленно бы это понял.
Я немного подумал и решил съездить в городок аборигенов. Никаких магазинов там не было, но зато имелись кустарные мастерские, на них я и рассчитывал.
Я взял глайдер и направился в сторону города, но, не доезжая, повернул на дорогу, ведущую вниз, к побережью. Я миновал памятное мне кафе «ВОЛНА», проехал мимо порта и гостиниц и вскоре был уже у мастерских. Строения типа сараев тянулись вдоль кромки берега. Я оставил глайдер у крайнего сарая и дальше пошел пешком. В некоторых мастерских, хотя далеко не во всех, работали группы мужчин. Мой переводчик был при мне, и я неплохо с ними мог объясняться. Аборигены удивились, что я ищу не «красивые» вещи, а самые обыкновенные предметы их быта, но показали мне на один из сараев, сказав, что туда приходят делать посуду для себя.
Мне повезло, в той мастерской в это время работали. Двое мужчин и женщина с помощью очень примитивного оборудования изготавливали посуду. Как я понял, технология была проста: в стандартные разъемные формы заливались органические растворы, в которые были добавлены минеральные и металлические порошки, и затем при небольшом нагреве, прямо на открытом огне, происходила полимеризация и отвердевание жидкостей. В итоге получались металлоорганические и минералоорганические изделия разных цветов, некоторые были почти прозрачными. Десятка два предметов были уже готовы, и теперь женщина, сидя за столиком, уставленным пузырьками и баночками с красителями, заканчивала их расписывать.
Я попросил дать мне кое-что из посуды в обмен на две земные книги (этот вариант мне посоветовали в одном из наших курортных магазинчиков). Аборигены с радостью согласились на такой обмен и предложили мне выбирать все, что понравится. Я выбрал комплект из трех тарелок разного размера, чашку и блюдце, расписанные в традиционной «морской» манере, причем каждый предмет имел по две ручки, что показалось мне очень удобным. Посуда была эстетически совершенной, как и все изделия корнезианцев, и несла неуловимый, но отчетливый отпечаток «чуждости». Я надеялся, что отцу это понравится. Кроме того, я взял две необычные, на наш земной взгляд, кастрюли из металлоорганики, каждая из которых состояла из двух концентрических цилиндров, причем внутренний цилиндр имел диаметр, равный примерно трети диаметра внешнего цилиндра, и был на пару сантиметров выше внешнего. В такой кастрюле можно было готовить сразу два блюда.
Вернувшись в номер, я с чувством исполненного долга тщательно упаковал подарки и тут сообразил, что неплохо было бы и себе взять что-нибудь на память о Корнезо. Я вспомнил, что когда четыре месяца назад провел несколько дней в маленькой бухте, видел там на дне необычные синие переливчатые раковины.
Я взял флаер и легко отыскал ту бухту. Метрах в ста от берега дно поднималось почти к поверхности, и там, как мне и запомнилось, на песке среди камней действительно устроилась большая колония моллюсков, носящих на себе рогатые скрученные в спираль удивительно красивые синие раковины. Пустых раковин было более чем достаточно, и выбрать было из чего. Я набрал в предусмотрительно захваченную сетку двадцать штук, не имеющих ни малейшего изъяна, ни скола, ни единой царапины. Самые большие я решил подарить Мелиссе, Майклу и маме с папой. А остальные… Пусть у меня полежат, мало ли, какой будет случай. Такая раковина – прекрасный подарок.
Когда я вернулся на берег и вытряс из всех раковин воду, я приложил одну из них к уху и услышал ни с чем не сравнимый тихий голос океана Корнезо… Попаду ли я еще когда-нибудь в обозримом будущем на Райское Местечко?
Как и предполагалось, еще утром «Коннекис» встал на орбиту, и в середине дня пестрые толпы туристов начали прибывать на Лалуэ. Я поймал себя на том, что с удовольствием вглядываюсь в лица землян, такие живые, такие разные… Впервые, кажется, толпа не угнетала меня. Наоборот, мне было приятно окружение людей, их разговоры, шутки, смех…
С появлением новых туристов отбывающая Бригада Артистов по традиции давала представления. Выступления отдельных артистов в парке и прямо на пляже, спектакли в театре и на импровизированных сценах на больших верандах… Наш конный аттракцион был показан в первый же вечер на арене, устроенной в центре пляжа, и зрители заполнили все веранды и балконы, выходящие на океан…
В прошлую пересменку, когда прилетела наша смена, я выступлений отъезжавшей Бригады не видел. Тогда меня раздражал веселящийся праздный народ, и я проводил дни вдали от
