В коридоре что-то треснуло, Камерон появился в кабинете с бумажным стаканом воды. Я выпрямилась. Он поставил стакан на стол, я взяла его с вопросительным взглядом. Камерон переступил с ноги на ногу.
— Дверь в ванную была заперта.
— Хозяин починит, — прокаркала я. Мне и правда было плевать. Я прополоскала рот и сплюнула в ведро. — Спасибо. И спасибо, что вытащил меня оттуда.
— Я боялся тебя тронуть, потому что ты всегда так дергаешься, словно это больно, но решил, что оставаться там еще хуже.
— Правильно решил. Когда-нибудь ты станешь до жути пугающим вампиром, — прокашляла я.
— Я бы предпочел быть милым и обольстительным, спасибо.
Я оглядела его: спутанные светлые волосы, жалкая бородка. Камерон улыбнулся. Мы оба зашлись в истерическом смехе. Я задохнулась, держась за ноющий живот, и снова раскинулась на стуле.
— Может, стоит пересмотреть наше расписание, Харпер?
— Гм?.. — промычала я.
Вряд ли у меня получилось бы двинуть хоть пальцем. Стул увлекал меня в свои застарелые, изношенные недра, окутывая уютным запахом теплой кожи и старых мух. Веки болели так же, как и все остальное, поэтому я их опустила.
— Ты, похоже, совсем разбита. Может, тебе отдохнуть пару дней, а потом мы займемся органом.
— Не могу. Карлос и Эдвард утвердили план. И потом, чем дольше ждем, тем больше шансов, что орган найдет дух или опять выдастся ночь, как сегодня. Повторения я не выдержу. Надо вырубить его сейчас…
Камерон выдохнул длинный печальный поток голубого тумана.
— Наверное… — успела расслышать я, когда мягкая дымка смыкалась надо мной, и сознание погасло.
Меня разбудил дребезжащий пейджер. В офисе было прохладно и пусто, не считая меня и звука в коридоре. Грудь болела больше, чем остальные части тела.
Лязгая и скрежеща, что-то ударилось о дверь в мой кабинет. Я начала поднимать голову. Заметила мерцание краем глаза. Посмотрела искоса, и Мгла вокруг двери окрасилась в цвета восхода, обрамляющие яростный красный силуэт. Я задрала голову, пригляделась, позволив Мгле нахлынуть и смыть комнату волнистыми полосами и тонким, холодным туманом.
Эллис подскочила ко мне сквозь дверь. Я инстинктивно вскинула руки, отталкивая ее мрачную кроваво-красную ярость. Эллис остановилась в паре сантиметров от меня, оскалив зубы, протягивая ко мне свои ужасные руки.
Выглядела она кошмарно. Длинный порез лишил ее части щеки, деформировав рот и оставив болтаться обнаженную ленту мышц. Одежда разорвана, руки-ноги переломаны, видны кости, сочится черная кровь. Ярость, боль и жажда насилия кружили над ней, источая запах крови и выпотрошенных тел.
Нависнув надо мной, Эллис прошипела разбитым ртом:
— Хитрая ведьма. Я бы порвала тебя на части, но твоя кровь принесет мне больше пользы.
Сердце забилось как сумасшедшее, горло перехватило. Я едва сумела выговорить:
— Не трогай меня, Эллис. Ты обещала.
— Врала мне. Предала меня. Ты умрешь.
Я перекатилась со стула на стол, ноги не действовали.
— Я согласилась проложить тебе дорогу к Эдварду и не вмешиваться. Только это. Я выполнила обещание. Я не стояла на твоем пути. Я сказала тебе потерпеть. Ты упустила момент.
Я почти ничего не соображала, меня тошнило от усталости, Мгла струилась сквозь мое тело, унося с собой силу. Эллис взвыла от гнева, скованная обещанием. Чары сработали. Вампирша впилась в меня пылающим взглядом, подлавливая, придавливая своим приказом.
— Я найду способ, и ты не будешь вмешиваться. Ни помогать, ни препятствовать. Ты ничего не сделаешь и уйдешь живая и невредимая. Нарушь свое обещание, и я буду убивать тебя несколько дней, медленно осушать, пить твои крики, как вино.
Я не могла спрятаться от нее. Я слишком устала, чтобы отталкивать и увиливать. Да и какая разница, если органа больше не будет. Я обнаружила, что киваю, задыхаясь:
— Хорошо. Я отойду в сторону.
Эллис крутанулась на месте. Когда я падала на пол, за ней шарахнула дверь.
Я проснулась в пять часов, одеревеневшая, холодная и несчастная, свернувшаяся калачиком на полу. Потащила себя домой. В десять меня снова разбудил телефонный звонок. Кошмары прошедшей ночи не дали мне связно ответить, но голос на другом конце провода щебетал будто птичка:
— Доброе утро, Могу я поговорить с Харпер Блейн?
Я зарычала и приготовилась скинуть ее в телефонное забвение. Последнее, что я могла сейчас выдержать, это рекламные призывы.
— Мисс Блейн? Эдвард Каммерлинг просил вам позвонить, чтобы подтвердить вашу встречу и спросить, остается ли договоренность в силе.
— А… да. Эдвард в порядке?
— О да. Он хотел вам передать, что все готово для сегодняшней вечеринки, но вам придется добираться самой. И он, конечно, приедет сам. Вас не затруднит?
— Нет.
— Так мы и надеялись. Обо всем остальном позаботятся. Спасибо и удачного дня!
У меня забурчало в животе, я повесила трубку и зарылась головой под подушку, проклиная всех работников «ТПМ», как живых, так и не очень.
Вылезать из кровати было трудно. Руки и ноги не сгибались от подсохших царапин и порезов. Я чувствовала себя как больная гриппом, излишек бессонных ночей придавливал к постели. От событий прошедшей ночи в голове остался хаос из кошмаров и реальности. Предстоящая ночь тоже не обещала ничего хорошего.
Я позвонила Уиллу в надежде соприкоснуться с нормальным миром. Ответил Майкл.
— Где Уилл?
— В полицейском участке.
— Он в порядке?
Я почти видела, как Майкл с несчастным видом пожимает плечами.
— Наверно… Мне пора в школу. Но я скажу ему, что вы звонили.
Этим и удовлетворимся. Я слонялась по квартире, безучастная и больная. Без конца брала хорька и прижимала к себе, надеясь, что дела не так плохи, как кажется, и что, спрятав лицо в теплой, ароматной шерсти, я как-то их улучшу. Хаос внимание не ценила и вырывалась из моих душных объятий, уносясь сбрасывать книги с полок. Я надеялась, что еще увижу ее, но оставила записку соседу на случай, если мои ожидания не оправдаются.
Позвонила Маре, рассказала о своей встрече с Эдвардом и перечислила, что мне от нее понадобится. Она ответила, что ей надо поговорить с Беном. Едва волоча ноги, я собрала вещи и притащилась в офис.
В промежутке между неинтересной бумажной работой и бесполезными телефонными звонками скинула сообщение Квинтону. Он подтянулся чуть позже двенадцати и посмотрел на забитые окна.
— Что случилось? Опять взломщики?
— Трудный клиент.
— Не твой приятель с 'камаро'?
— Нет, тот, что не записался на видео.
Квинтой зарычал, разглядывая меня.
— Он и тебя потрепал?
— Упала на лестнице.
Он наградил меня странным взглядом.
— Правда. Слушай, Квинтон, у меня есть проблема похуже скользких ступеней.
— Что нужно?
— Пробраться мимо охранной системы, чтобы кое-что сломать.
Он несколько раз моргнул.
— Гм… обычно это не поощряется законом.
— Да. Но у меня нет другого выбора. Если этого не сделать… я просто должна.
Расслышав в моем голосе отчаяние, Квинтон нахмурился.
— Видать, что-то совсем скверное. Во что ты опять вляпалась?
Я покачала головой.
— Это безумие.
— Что может быть страннее, чем устанавливать сигнализацию в багажнике для вампира?
— Как насчет изгнания духа и обезвреживания паранормальной часовой бомбы?
Квинтон качнулся на каблуках и кивнул.
— Ладно. Это страннее. Как ты попала в такой оборот? Клиент?
— Парень, разбивший окна. Он призрак. Я не знала, когда бралась за его дело.
Квинтон сел, ожидая продолжения. Я вздохнула.
— Он нанял меня отыскать предмет мебели. Я нашла, но не смогла добыть. Он разозлился, и я поняла, кто он. Я не захотела больше на него работать. Он дал понять, что все равно добьется своего и, если я стану на его пути, перешагнет через мой труп. Я не могу от него сбежать — он дух — и не могу представить, на что он способен. Я решила, что единственный способ от него избавиться — узнать, почему он так буйствует. Теперь я знаю. И это ужасно. Поделать ничего нельзя, только остановить его.
Я на миг закрыла глаза — не только от усталости, но и от облегчения, что выговорилась. Интересно, считает ли Квинтон меня сумасшедшей?
Он секунду размышлял.
— Почему именно ты должна этим заниматься? Почему ты должна его остановить?
Я крутила в руках карандаш и не смотрела на Квинтона.
— Боюсь, мне его игрушка тоже повредит. Я сама немного призрак или чудовище, я привязана к ней. Произошли ужасные вещи, но я слишком большая трусиха, чтобы позволить случиться еще и этому. Другого выхода мне на ум не приходит.
Квинтон затих. Я продолжала вертеть в руках карандаш и дышать в обход камня в груди. Наконец он спросил:
