— Я не люблю его.
— Ты в этом уверена? Вы ведь познакомились совсем недавно. Ты твердо знаешь, что у вас ничего не получится?
— Да.
Она протянула руку и взяла сигарету из его пачки. Брови Майка удивленно взлетели вверх.
— С каких это пор?
— Я научилась курить, готовясь к съемкам рекламного ролика.
Помолчав, она добавила:
— Мне жаль насчет Дэвида. Майк засмеялся:
— Скажи это ему… не мне. Черт возьми, еще не произошло ничего непоправимого. Значит, ты встречалась с ним и он сделал тебе предложение. Верни ему подарок и поставь на этом точку.
Она посмотрела на недоеденный гамбургер. Внезапно поняла — он отказывается поверить в то, что она была близка с Дэвидом. Предпочитает видеть в цепочке обычный презент, преподнесенный во время ухаживания. Многоопытный, искушенный Майк оказался совсем наивным в отношении своей дочери.
— Майк… я сексапильна?
— Что за странный вопрос?
— И все же?
— Откуда мне знать? Я могу сказать, что ты красива… у тебя великолепная фигура… но сексапильность всегда избирательна, индивидуальна. Она связана с сугубо личным восприятием. Девушка, которая кажется сексапильной мне, может не быть таковой для другого мужчины.
— Я нахожу тебя очень привлекательным, — заявила Дженюари.
Он посмотрел на нее и покачал головой:
— А Дэвида — нет?
— Да, Дэвида — нет.
— О, господи… Майк тихо свистнул.
— Этот парень способен понравиться любой нью-йоркской красотке, включая знаменитую кинозвезду. А тебе он не кажется привлекательным… зато я — кажусь.
Она постаралась заговорить легкомысленным тоном:
— Что ж, возможно, мне следует найти мужчину, похожего на тебя.
— Не говори так, — резко произнес он. — Ты вела себя так, будто Дэвид тебе нравится.
— Он мне нравился, — сказала Дженюари. — И сейчас нравится. Но что касается романтических отношений… меня не тянет к нему.
Она засмеялась:
— Может быть, все дело в том, что у него светлые волосы.
Он снова отодвинул от себя пиво.
— Чудесно! Любой парень в последний момент получит отказ из-за меня… да?
— Послушай, почему тебя волнует то, что я изменила свое отношение к Дэвиду?
— Если мы не разберемся с этим, ты всегда будешь менять свое отношение подобным образом. Даже подойдя к алтарю. Это может случиться… уже случилось. А кончится все несчастьем.
Он понизил тон:
— Не придумывай меня. Не создавай образ, которому не могут соответствовать другие мужчины. Я не представляю из себя ничего особенного. Ты знаешь меня как своего отца… видишь перед собой воображаемый идеальный образ. Пора тебе узнать, что папа Майк далек от Майка — мужчины.
— Я вижу в тебе мужчину и люблю его.
— Ты видишь только то, что я позволяю тебе видеть. Но теперь откроюсь тебе полностью. Я был плохим отцом и еще худшим мужем. Ни одну женщину не сделал счастливой. Я любил секс… но не женщин. И сейчас никого не люблю.
— Ты любил меня… всегда.
— Верно. Но я не сидел дома по вечерам и не качал твою колыбель. Я жил своей жизнью. И сейчас — тоже.
— Поэтому умерла мама.
— Умерла? Черт возьми, она убила себя!
Дженюари покачала головой… и все же она почему-то знала, что он сказал правду. Майк отхлебнул пиво и уставился на бокал.
— Да… она была беременна, а я погуливал. Однажды вечером она напилась и написала на листке, что хочет отплатить мне. Вернувшись домой, я нашел ее на полу в ванной. Она воткнула в себя кухонный нож, пытаясь избавиться от ребенка. Он тоже лежал там… в крови. Он еще не сформировался полностью… это был пятимесячный мальчик. Мне с трудом удалось избежать шума, представить дело так, будто случился самопроизвольный выкидыш… но…
Замолчав, он поглядел на дочь.
— Теперь ты знаешь…
— Зачем ты сказал мне это? — спросила она.
— Я хочу, чтобы ты стала сильней и жестче. Научилась владеть собой, быть моей дочерью. Если ты так любишь отца, принимай меня таким, каков я есть. Не таким, каким я тебе казался. Тогда ты сможешь найти своего мужчину и полюбить его. Черт возьми, ты будешь влюбляться много раз. Если только научишься смотреть в глаза реальности. Добиваться того, чего ты хочешь. Жить не в придуманном мире. Не быть слабой, как твоя мать. Она бродила по дому, смотря на меня своими большими карими глазами, никогда ни в чем открыто не обвиняя и в то же время распиная мужа молчаливыми взглядами. Господи, я даже зауважал ее, узнав, что она завела любовника. Слегка заревновал, попытался ухаживать за ней, как когда-то, — и тут мне стало известно, что она не смогла удержать его. Встречаясь с ним, она напивалась и плакала ему в жилетку, жалуясь на меня. Каждый раз, когда я глядел на нее, она жалобно вздыхала.
Майк посмотрел на дочь.
— Никогда не вздыхай. Это — последнее дело. Видит бог, сейчас иногда я готов вздохнуть… но я тотчас напоминаю себе о том, что ввязался в эту историю ради нас.
— Ради нас? — сказала Дженюари. — Сначала это было только ради меня.
— О'кей… о'кей. Возможно, это и для меня было единственным выходом. Но я попытался дать тебе все. Отличные апартаменты, прислугу, машину… ты от этого ушла. Но ты знаешь, что можешь вернуться в любой момент. Делать ставки, не испытывая страха. Ди познакомила тебя с парнем, но тебе не понравился цвет его волос. Он сделал тебе предложение. Но нам обоим известно — это еще не означает, что он безумно влюблен в тебя. По-моему, он не умирает сейчас от тоски по тебе. Я не очень-то верю в деловое свидание вечером. Я сам не раз пользовался такой отговоркой.
— Думаешь, он с Карлой? Майк пожал плечами:
— Если ему повезло… то да. Мне кажется, парень, хоть раз побывавший с Карлой, должен крепко ею увлечься. Я знаю, что со мной бы это случилось.
Замолчав, он поглядел на дочь.
— Возможно, ты не влюблена в Дэвида, потому что он сам этого не хочет… сейчас. Скажем прямо — зачем ему прочно привязывать тебя к себе в тот момент, когда их с Карлой роман в самом расцвете?
Он усмехнулся:
— Ты об этом думала? Может быть, он сознательно сохраняет дистанцию между вами. Если парень не питает к девушке романтических чувств, как она может в него влюбиться?
Майк, похоже, испытал облегчение, проанализировав подобным образом ситуацию.
— Подожди, пока он обрушит на тебя все свое обаяние. Ручаюсь, тогда все изменится.
— Ты бы мог увлечься Карлой? — спросила Дженюари.
— Что?
— Ты сказал, что увлекся бы ею.
— Ты не слышала все, что я сказал после этого? Она кивнула.
— Слышала. Но я задала тебе вопрос.
— Конечно, мог бы. Он допил пиво.
— Ты действительно считаешь, что я не могу соперничать с ней?
