– Ну, большинство из них имеют совместные предприятия в Гонконге или в Тайване. Вот хоть эта сумочка. Компания заказала две тысячи экземпляров, а тайваньская фабрика изготовила три тысячи. Нечего и говорить что качество такое же высокое. Мы получили прямо с фабрики тысячу штук. По цене меньше двадцати долларов
– Точно, не подделка, – заключила Кэтрин после тщательного осмотра сумочки.
Чэнь не видел в сумке ничего особенного, кроме этикетки с ценой: для него она была непомерно высокой. Передав Кэтрин сумочку, он заметил в глубине магазина на длинной блестящей палке множество одежды на плечиках. Цены вызвали у него ужас.
Дальше не задернутая до конца занавеска из красного бархата отделяла примерочную, в глубине которой у черной двери стоял мягкий стул. Этот магазинчик был более приличным, во всяком случае располагал настоящей примерочной. Здесь покупатель мог спокойно примерить приглянувшуюся вещь.
– Вот, взгляните на часы. – Иволга взяла со стойки коробку с образцами. – Эта компания не очень известна как производитель часов. А почему? Потому что они производятся в Тайване, а продаются здесь, в Китае.
– А разве правительство не пытается прикрыть ваш рынок? – спросила Кэтрин своего спутника.
– Иногда заглядывают те, что следят за рынком, но с ними всегда можно договориться, – весело улыбнулась девушка. – Например, он забирает десять футболок и говорит: «Я конфисковал пять футболок, верно?» А ты говоришь: «Правильно, пять». Так что вместо того, чтобы подвергать тебя штрафу, он прикарманивает себе пять футболок и оставляет тебя в покое.
– И больше ничего? – спросил смутившийся Чэнь.
– Ну, иногда заходит полиция. В прошлом месяце они нагрянули к Лысому Чжану и дали ему два года. Так что можно нарваться и на серьезные неприятности.
– Но если торговать здесь так рискованно, почему вы продолжаете этим заниматься?
– А что же делать? – с горечью сказала Иволга. – Мои родители всю жизнь проработали в Шанхае на 6 -й текстильной фабрике. В прошлом году их сократили. Конечно, кому нужен разбитый котелок для риса! И больше от социалистической системы никакого проку. Так что на мне вся семья только и держится.
– Должно быть, ваш магазин приносит порядочный доход, – заметил Чэнь.
– Магазин не мне принадлежит, но на зарплату я не жалуюсь.
– И все-таки такая работа… – Чэнь не стал заканчивать свою мысль, считая себя не вправе укорять ее. Иволга наверняка зарабатывает больше старшего инспектора. В начале девяностых о таком заработке никто и не мечтал. Он хотел сказать, что негоже молодой девушке так рисковать…
Кэтрин стала выбирать себе часы, примеряла на руку то одни, то другие. Интересно, сколько она еще будет с ними возиться, гадал Чэнь. А дождь все барабанил в приспущенные на двери алюминиевые рольставни.
Он выглянул наружу, и в глаза ему бросился стоящий на той стороне улицы молодой человек, который разговаривал по сотовому, глядя в их сторону.
Зеленый сотовый!
Это был тот самый человек, который днем фотографировал их с Лу перед входом в ресторан, а всего пятнадцать минут назад глазел на магазин китайской одежды. Он повернулся и спросил у Иволги:
– Вы можете закрыть занавеску примерочной? Мне понравился вон тот черный бюстгальтер «Кристиан Диор». – Он сдернул изящную вещицу с вешалки и сунул в руку Кэтрин. – Хорошо бы примерить.
– Что? – Кэтрин пораженно уставилась на Чэня, который незаметно надавил ей на кисть.
– И я уплачу вам полную цену, Иволга, – сказал он, передавая продавщице несколько банкнот. – Хочу посмотреть, как он ей подходит. Вы уж меня не торопите.
– Конечно, меряйте себе на здоровье. – Иволга приняла деньги, понимающе усмехнулась и задернула за ними шторку. – Скажите, когда закончите.
В магазин зашел новый покупатель, и Иволга поспешила ему навстречу, бросив через плечо:
– Не спешите, Большой Брат.
За шторкой было так тесно, что они едва могли повернуться. Держа в руке бюстгальтер, Кэтрин подняла на него вопросительный взгляд.
– Выйдем через черный ход, – прошептал Чэнь по-английски ей на ухо и открыл дверь, выходящую в узкий переулок. Дождь лил по-прежнему, вдали сверкали молнии и громыхал гром.
Плотно прикрыв за собой дверь, он повел Кэтрин по переулку, который упирался в шумную Хуатинлу. Обернувшись назад, он увидел вспыхивающие неоновые огни вывески кафе «Хуатин» на втором этаже розового здания, стоявшего на углу улиц Хуатинлу и Хуайхайлу. Н первом этаже располагался еще один магазин одежды. К тыльной стороне здания прилепилась металлическая лестница, по которой можно было подняться в кафе.
– Пойдемте туда, выпьем кофе, – сказал он.
По скользкой от дождя лестнице они поднялись в продолговатое помещение кафе в европейском стиле и уселись за столик у окна.
– Что случилось, старший инспектор Чэнь?
– Посидим здесь, инспектор Рон. Может быть, я ошибся. – Он замолчал, так как к ним подошла официантка с горячими полотенцами. – Мне нужно выпить горячего кофе.
– Мне тоже.
Дождавшись, когда официантка принесла им кофе и удалилась, Кэтрин обратилась к Чэню:
– Позвольте спросить вас. Существование рынка ни для кого не секрет. Почему же правительство разрешает здесь эту торговлю?
– На спрос всегда найдется предложение – даже для контрафактных товаров. Какие бы меры ни принимало правительство, люди все равно будут ими торговать. Как утверждает Карл Маркс, ради прибыли в триста процентов любой готов душу продать.
– Вообще-то не мне осуждать, поскольку я и сама кое-что приобрела. – Кэтрин смущенно усмехнулась, помешивая кофе серебряной ложечкой. – И все-таки с этим нужно что-то делать.
– Разумеется, и не только с торговлей контрафактами, но и с тем, что за ней стоит, – с чрезмерной увлеченностью материальными благами. Из-за лозунга Дэн Сяопина «Быть богатым похвально» свойственные капиталистическому строю потребительские интересы стали занимать главенствующее место.
– Вы считаете, что в настоящее время в Китае скорее капитализм, чем коммунизм?
– Ну, по-моему, было бы лучше, если бы вы сами смогли ответить на свой вопрос, – уклонился Чэнь от ответа. – Открытость Дэна капиталистическим инновациям общеизвестна. У него есть поговорка: «Какое имеет значение, белая кошка или черная, если она ловит крыс».
– Кошка и крыса, смысл и рифма.
– А вы знаете, очень немногие китайцы держат кошку как домашнего любимца. Для нас кошки существуют только для того, чтобы ловить мышей.
Постепенно дождь затих. Глядя из окна, он видел магазин Иволги. Бархатная занавеска на примерочной все еще была задернута. Может, Иволга и не подозревает, что они уже ушли, хотя то, что он не торгуясь заранее заплатил полную цену, должно было навести ее на подозрения. Он заметил, что Кэтрин смотрит в том же направлении.
– Пятнадцать лет назад о модных европейских и американских брендах здесь и не слыхивали. Китайцы довольствовались одеждой одного покроя: маоистский френч, синий или черный. С тех пор многое изменилось. Теперь люди хотят идти вровень с модой. Если смотреть на происходящее с точки зрения исторической перспективы, можно сказать, что это прогресс.
– Похоже, вы способны прочитать лекцию на любую тему, старший инспектор Чэнь.
– В данный переходный период я многого не знаю и не понимаю, где уж мне читать лекции. Просто пытаюсь как-то свыкнуться с этими стремительными изменениями. – Он машинально складывал в башенку крохотные кусочки сахара, поданного с кофе, и недоумевал, почему у него возникает такое желание поговорить с Кэтрин о современном Китае, а порой и поспорить.
От задумчивости его отвлекли нарастающие словно гром шум и тревожные крики людей: «Идут! Они идут!»
Продавцы быстро собирали с циновок на тротуаре свои товары, наспех закрывали двери магазинов,
