растворилась. На пороге возникла изящная молоденькая девушка в белом медицинском халате и белой, опять же, шапочке. Андрей замер в позе метателя, нечаянно выронившего молот.
Приглядевшись, он признал в девушке медсестру, помогавшую доктору в тот черный день, когда они с Атасовым занесли в больницу истекавшего кровью Армейца.
– Что вы себе позволяете?! – закричала девушка, отважно наступая на Андрея. – Вы по какому праву двери ломаете? Что вы сюда ломитесь, как в собес?!
Под столь неожиданным натиском Бандура окончательно опешил и даже попятился. Медсестра выглядела совсем юной, она была бледна и, очевидно, напугана, но что-то, неведомое Бандуре, придавало ей храбрости.
– Мне доктора… – неуверенно начал Андрей.
– Да?! – враждебно воскликнула медсестра. – По вам не скажешь, что вы нуждаетесь в докторе! Скорее, в милиционере! Но, все равно, доктора сейчас нет, он уехал в рай он! Больница закрыта, так что всего хорошего, молодой человек! – Медсестра налегла на дверь. Бандура подставил ногу.
– Отпустите дверь! – взвизгнула девушка тоненьким, полным ярости голоском. – Я сейчас милицию вызову!..
– Тихо! Тихо! – зашипел Бандура, несколько обескураженный таким приемом. Штурм больницы не входил в его планы.
– Девушка! – Андрей напряг ногу, которую медсестра попробовала выпихнуть. – Девушка! Неделю назад я доставил к вам своего друга. Раненого пулей в грудь!
– Никаких таких справок мы не даем! – отрезала медсестра, упорно пробуя захлопнуть дверь. – Вашего товарища здесь нет!
– Как это нет?! Он что?.. – Андрей запнулся, не в силах подобрать нужных слов. – Эдик? Он жив?…
– Жив! – горячо признала девушка. – Но его здесь нет!
– Что значит, нет?! А куда он делся?!
Деться Армеец, по большому счету, мог куда угодно. Его вполне могли перевезти в госпиталь покрупнее, в Джанкой, например, а то и в Симферополь. Очень даже вероятно, что к делу подключилась милиция. И, наконец, до Эдика запросто могли добраться местные бандиты, и это, пожалуй, было самым страшным.
Андрей шагнул внутрь. Медсестра встретила его грудью. Он бесцеремонно оттолкнул ее в сторону. Медсестра отлетела в угол, зацепив плечом вешалку. Та рухнула на пол.
– Ну-ка, детка! Не будем ссориться! Ты же не хочешь, чтоб я тебе шею свернул? Пойдем, глянем в твои журналы! – процедил Бандура голосом Атасова.
Против всех ожиданий, медсестра с воплем прыгнула на Андрея и повисла на нем всем телом. Андрей не удержал равновесия, и они оба упали.
– Ничего себе! – воскликнула Кристина, все еще топтавшаяся во дворе.
– Милиция! – завопила медсестра. – Люди, помогите!
– Андрей! – крикнула Кристина. – Сейчас местные мужики набегут!..
– Первому обещаю пулю! – хрипел Бандура, барахтаясь под медсестрой, – и второму тоже! У меня пистолет и четыре обоймы!
Ожесточенно сражаясь, они вползли в прихожую.
– Я те дам милицию! – рычал Андрей страшным голосом.
В следующую секунду ноготь медсестры угодил ему в глаз. Он буквально взвился, опрокинув-таки девушку через голову.
– Пе-пе-перестаньте оба! – громко сказал Армеец. Он стоял в проеме двери, одетый в больничную пижаму и старые тапочки без задников. Эдик был бледен и похудел килограмм на десять. Зато он был жив.
– Пе-пе-перестаньте! Не-немедленно! Яна, это м-мои д-друзья.
Андрей и медсестра отступили друг от друга, как боксеры, разведенные по углам гонгом. Андрей порывисто шагнул вперед и сжал Эдика в объятиях.
Было далеко за полночь. Обе женщины давно спали в одной из крохотных комнатенок, обустроенных внутри флигелечка. Их в пристройке и насчитывалось всего-то две, да плюс совсем уж микроскопическая кухонька.
– Они обыкновенно в летней кухне готовят, – Армеец полулежал на койке, опершись спиной на стопку из четырех уложенных одна на другую подушек. Пижама на груди была расстегнута, открывая свежую медицинскую повязку.
Перед тем, как улечься спать, медсестра Яна тщательно перебинтовала рану Армейца.
– Он еще слабый совсем, – сказала медсестра укоризненно. – Ему отлеживаться надо.
– Мы еще чу-чуточку посидим, – попросил Эдик голосом ребенка, мечтающего посмотреть хотя бы начало кинофильма после «Спокойной ночи, малыши».[70]
Медсестра поджала губы, но от замечаний воздержалась, молча отправившись в свою комнату. Кристина Бонасюк вскоре последовала ее примеру.
– Мальчики, – сказала Кристина, просто убийственно зевая, – я тоже пойду прилягу.
Она весь день умирала, так хотела спать. Да и Армеец был не в ее вкусе.
– Я се-сейчас по-постелю, – попробовал привстать Армеец.
