– Сиди. Яна мне уже постелила, в своей комнате. Спокойной ночи, Эдик… Андрюшенька, надумаешь ко мне, смотри, не промахнись кроватками.
С этими словами Кристина удалилась, приятели остались одни. Андрей уже знал, что юную отважную медсестру зовут Яной, что проживает она во флигеле с отцом, тем самым доктором, которому Армеец, очевидно, был обязан жизнью.
– Па-павел Ку-кузьмич уехал в район. В Д-джанкой. На три дня…
Андрею, в свою очередь, было о чем рассказать приятелю. Так они и засиделись за полночь. На столе стояла початая бутылка Токайского, но приятели едва притронулись к спиртному.
– З-значит, власть в городе по-поменялась? – покачал головой Эдик, услышав о гибели Виктора Ледового и о том, что теперь всем заправляет Поришайло.
– По-помяни мое слово, и П-правилову недолго осталось, – сказал Эдик, обдумав эту информацию.
– Да ну, – беспечно рассмеялся Андрей. – С чего бы это?.. – Нормально себя Олег Петрович чувствует. И стоит – будь здоров.
– Это ты так думаешь, – грустно отозвался Армеец. – Вот у-увидишь, Андрюша, вот увидишь… Аню, конечно, жаль. Я ее со-совсем плохо знал, но такого и в-врагу не-не п-пожелаешь. Ее те-теперь в психушке заколют до полной не-невменяемости…
– Чего им ее колоть? – удивился Андрей. – Подлатают мозги и выпустят.
Армеец внимательно посмотрел на Андрея, печально покачал головой, однако спорить не стал. О судьбе Анны Ледовой они больше не говорили.
Когда Андрей рассказал Армейцу об Атасове, Эдик заметно побледнел и долго хранил молчание. Андрей уже подумал, как бы Армейцу не сделалось худо.
– Эдик? Все нормально?
– К-куда уж но-нормальнее.
– Я их, гадов, всех перемочу! – торжественно поклялся Бандура.
– Этим ты Са-саню не вернешь, – очень тихо ответил Армеец. – Да-даже если весь К-крым бомбами за- закидаешь… Ви-видишь ли, Андрюша, ра-рано или п-поздно этим должно было кончиться. То, что случилось с Атасовым, мо-могло произойти с лю-любым из нас. И п-произойдет, не сомневайся. Если мы не о- остановимся и не пе-перестанем заниматься тем, чем за-заняты.
– Чем же это? – поинтересовался Андрей, несколько обескураженный словами Эдика.
– К-как чем? Рэкетом, конечно. Ч-чем же еще.
– Я не понимаю…
– Чего ты не-не понимаешь? Того, что если каждый бо-божий день в кого-то с-стрелять, рано или по- поздно вы-выстрелят в тебя? И ко-когда-нибудь попадут?
Андрей нетерпеливо отмахнулся.
– Мы с Атасовым их не трогали. Эти козлы первыми начали. Но теперь им гайки. Однозначно. Я еду их казнить!
– Этим ты Атасова не ве-вернешь, – еще печальней повторил Эдик.
– Хреново будет, если ты не сможешь со мной поехать, – раздосадовано выпалил Бандура. Слов Армейца он старался не слушать, а в услышанные – не вдумывался.
– Их там до фига и больше было. Банабаков этих. Протасов соскочил. Ожоги, дела… Прокомпостировал мне мозги, короче говоря. А теперь и ты соскакиваешь…
– Я не с-соскакиваю, – Армеец протестующе вскинул руку. – Ты не по-понимаешь…
– Да все я понял! Не такой тупой, как тебе с Валерчиком представляется. Тебя Яна не отпустит. Что тут непонятного…
– Не к-кричи, де-девушек разбудишь.
– Да пошли они обе куда подальше!
– П-прекрати, пожалуйста.
– Что прекрати? Вечером, Эдик, я дверь ломал, – у тебя что, пробки в ушах были?! Ты же слышал, да не вышел.
– Я с-спал.
– Да ладно, спал…
– Нормальные вы пацаны! – горячо продолжал Андрей, хотя и убавил громкость. – Тот, блин, джип пропил, сидит в натуральной дырке, квасит круглыми днями. Лапши мне навешал про крутарей разных гребаных, а сам себе бомжа какого-то в собутыльники взял.
– Я как-то с-слышал от Валерия, что у него друг есть, в Хе-херсоне. Ми-милиционер. По-подполковник, ка-кажется…
– Во-во, – кивнул Андрей, немного успокоившись. – Вовчик. Подполковник, да? – Бандура зло засмеялся. – Если это быдло подполковник милиции, то я – Главный Маршал артиллерии. Образина голимая. Бомж-Бруевич хренов, как Кристина выражается.
– Я поеду с тобой, – тихо, но твердо пообещал Эдик. – То-только при одном у-условии.
– При каком?
– Выедем за-затемно. Пока Яна не-не проснулась. Она в-вполне серьезно ляжет костьми. На п-
