пороге.
– Она за-замечательная девушка, – добавил Армеец после минутной паузы. – Чу-чудесная. Не-неделю не отходила от меня. Вы-выходила, как ре-ребенка.
– Да ладно, – начал Андрей примирительно. Вспышка гнева ушла, оставив горьковатый привкус стыда. – Куда ты поедешь? В тебе вон, какое дупло пробуравили.
– По-поеду, – повторил Армеец упрямо. – Но К-кристину с Яной мы тут о-оставим. Де-действительно, черт его знает, что нас с тобой там ж-ждет. Сомневаюсь, что нечто п-приятное.
– Это точно, – сразу согласился Андрей. – Слушай, Эдик, – сказал он, решив переменить тему. – Вы с Протасовым на самом деле одну школу заканчивали?
Эдик утвердительно кивнул.
– Не п-просто ш-школу. За одной па-партой сидели.
– Его на второй год оставляли?
Эдик рассмеялся.
– Разболтал тебе? Вообще, он меня на д-два года старше. Просто он д-дважды в т-третьем классе сидел, и пя-пятый по в-второму кругу отбывал. Т-там мы и встретились. Меня к нему, как о-отличника подсадили. Ч-чтобы я его п-подтягивал.
Лицо Андрея стало озорным.
– По-пойми мои чу-чувства. На первых порах я его бо-боялся до жути. Протасов ра-раздолбай был – г- гроза всей школы. По-моему, его да-даже завуч с директором опасались. Ху-хулиган, дебошир и двоечник. Никто ему с-слова возразить не смел. К-кроме его бати, конечно. Ба-батяня у Валерки о-огромный был. Г- громадный мужик. Человек-гора.
– Что, больше Валерия?
Армеец ненадолго призадумался.
– З-знаешь, может, и больше, чем Валерка сейчас. Так вот, он с Ва-валерой вопросы ми-мигом решал. Ре-ремнем по жопе, и тот ходил, как ше-шелковый. Обычно, дня на три х-хватало.
Бандура с интересом следил за Эдиком.
– По-понимаешь, Валерка без матери рос. Они с отцом в-вдвоем жили. Д-два мужика, так сказать.
– А что с мамой его случилось?
– У-умерла. При родах еще. Я от своей с-слышал, будто от потери крови с-скончалась. В-всегда болезненно реагируешь, у кого мамы нет, к-когда сам ре-ребенок.
Андрей молча согласился.
– Я тогда не понимал, как такое могло случиться. Сейчас м-могу предположить, что врачи ушами п- прохлопали.
– Ну вот, – продолжил Армеец, отхлебнув из бокала Токайского. – Я те-тебе, Андрюша, описать не во- возьмусь, как я П-протасова боялся. Он в ш-школе был царь и Бог. А мой авторитет де-держался в районе ну-нуля и немного ниже. У меня з-знаешь, какое погоняло было?
– Нет, – ответил Андрей, хотя кое-какие варианты у него в запасе были.
– Ты по-полагаешь, что меня з-звали заикой? – добродушно осведомился Армеец. – Но это не т-так. Кликуха у меня была – дистрофик. По фи-физкультуре я имел твердое «два». За-заслуженное, надо п- признать.
– У меня в-врожденная ку-куриная грудь, Андрюша. До школы мама меня даже на лечебную фи- физкультуру водила. При по-поликлинике для рахитов, скажем так. Ра-рахитом меня, кстати, тоже о- обзывали. Случалось.
Бандура попробовал сдержать улыбку, но вышло у него скверно.
– Т-твоя у-улыбка, Ба-бандура, – сказал Армеец беззлобно, – отражает у-усредненный показатель сочувствия, на который с-способно наше общество. Не-невысокий, я тебе доложу.
– А кем твои родители работали?
– Мама те-терапевтом, отец – инженером КИП и А.[71] Отец трудился на станции. П-поликлиника, по сути, т-тоже к станции относилась. В Припяти п-практически все так или иначе о-относилось к Атомной станции. Де-детские сады, магазины. Кто-то обслуживал реактор, кто-то э- энергетиков. А когда все пошло прахом, рухнуло, люди о-одним махом лишились в-всего – крова, – работы и здоровья.
– Вы с тех пор с Валеркой вместе?
– Не-не совсем так. Он с класса ше-шестого боксом заболел. К шестнадцати КаэМэСа получил. После школы в и-инфиз поступил. К-куда же еще…
– А ты?
– А я – в пед. В п-пединститут, то есть, – пояснил Армеец расплывшемуся в улыбке Бандуре. – Ты зря ухмыляешься, между прочим. Пединститут по тем в-временам представлял собой настоящее девичье царство. Му-мужчины там на вес золота ценились. Нас на потоке пятеро было. Сказки Шахерезады чи- читал?
– Нет.
– Почитай.
– А отчего тебя Армейцем прозвали? Ты вообще, каким боком к армии?
