– Са-самым прямым, – слегка обиделся Эдик. – Армеец – это вы-выдумка Протасова. Он меня так о- окрестил из-за того, что я в армию в двадцать шесть лет за-загудел.
– Как это?
– П-проще простого, Андрюша. Закончил пед, д-два года преподавал детям и-историю в школе, жил, не-не тужил, пока обо мне во-военкомат не вспомнил. При советских порядках под знамена г-гребли до двадцати семи. Так что бац – и вперед, – за о-орденами. Открутиться за деньги в те времена было со- совсем не так просто, как те-теперь. И потом, откуда у учителя деньги? Я детишкам про Юлия Цезаря ра- рассказывал, а не вентиль на газовой трубе вращал.
– И что?
– Ни-ничего хорошего. Оттарабанил от звонка до звонка. Два года. Пе-песенку знаешь?
– Какую?
Че-через две, через две з-зимы,
Через две, через две ве-весны,
О-отслужу…
– Знаю, знаю. «Отслужу как надо и вернусь». Уши от нее пухли.[72] Все-таки не один год с отцом по военным городкам болтался.
– Не скажу, чтобы мне с-служилось так же радостно, как в этой слащавой песенке.
– Ты офицером служил? Двухгодичником?
– Т-трехгодичником! Как же… О-офицером… Рядовым. Да будет тебе известно, в педе военной кафедры не было. Так что солдатиком, Андрюша. Оно не страшно. Как говорят в армии – чистый погон – ч-чистая совесть. Х-хотя, как ты понимаешь, забавно, когда учителя истории гоняют стирать портянки «де-дедушки», у которых молоко на губах не обсохло. Мне было т-так весело, ты себе вообразить не сумеешь.
– Представляю.
– Д-да?
Армеец, было похоже, – не поверил.
– Зато су-супруга меня дождалась…
– Ты до армии женился? – спросил Андрей, который про жену Эдика Маринку уже кое-что слышал.
Армеец удрученно кивнул.
– Сразу после и-института. На одногруппнице. Как и Протасов.
– И Валерка был женат?!
– А что тут у-удивительного? – поднял брови Армеец. – У нас обоих нормальная о-ориентация. Мы предпочитаем женщин. По нынешним в-верменам это может показаться устарелым, или даже архаичным, но нам так нравится. И я, и П-протасов разменяли четвертый десяток. Так чему ты у-удивляешься?
– А кто Валеркина жена была?
– П-плавчиха. Или г-гребчиха. Не помню уже. Красивая девчонка была. На-на голову тебя или меня выше. Пока Валерка служил в а-армии, она его бросила. Для него это был с-страшный удар. Ва-валерка горевал… – Эдик махнул рукой, мол, ужас как горевал.
– После армии я устроился в би-библиотеку. В научно-техническую. В архив. – Армеец развел руками. – За-заикой меня в школе не обзывали, потому как в школе я не заикался. В заику меня армия п-превратила. Мне на-на голову с-строительные леса о-обрушились. За месяц до дембеля, так что срок с-службы истек, когда я в госпитале валялся. Т-травма позвоночника и кое чего еще… Ну вот. Какой учитель из за-заики? Себя жалко, и де-детей тоже. Жена у меня была к-киевлянкой, ей бабушка квартиру оставила. На Виноградаре. Там мы и жили…
Армеец замолчал. Бандура упорно ждал продолжения.
– Когда пе-перестройка вошла в такую фазу, что у-учителям есть со-совсем стало нечего, хоть ложись – помирай, или лепешки из лободы пеки, как в блокадном Ленинграде, Маринка…
– Жена твоя?
– Да. Маринка оставила школу и по-пошла на вещевой рынок, наливайкой. Она в школе ге-географию преподавала…
– Кем?
– На-наливайкой. Кофе продавцам разносила, чай, бутерброды. Зарабатывать начала п-прилично. Я себя иждивенцем чувствовал. Ну и она намекать н-начала. Со временем. Не так, чтобы очень, но о- ощутимо.
– На кофе и прочей ерунде?! – изумился Бандура. – Зарабатывать?
– Сам ты ерунда. По-посчитай, сколько банка кофе стоит, а с-сколько чашка. И сопоставь. Ра-работа каторжная, конечно, но не дармовая… – Армеец вздохнул.
– Потом я в с-строительную бригаду подался. Об этом ты уже знаешь. Спасибо армии. И кафель у- укладывать научили, и штукатурить помаленьку. Не-не на суперуровне, но строительный уровень от кельмы я о-отличить мог.
– Библиотеку бросил?
– Нет. С-страшновато было с госслужбой расставаться. Она не давала н-ни черта, а все равно – страшновато. Синдром советского человека. Помираю с г-голоду, зато при трудовой книжке. В общем, у нас с Маринкой деньги п-появились. Одеться смогли. А вот о-отношения стали не те. П-прохладные стали. Отчуждение какое-то п-появилось. Не знаю, отчего…
