Охота на рэкетиров

У Витрякова с Клариковым отцы были разные, а мать – одна. Леха был старше сводного брата года на два, но именно Кларчук пользовался самой плохой репутацией. Он был жесток, храбр и невероятно дерзок. Братья наводили ужас на окрестности. Вопреки дурной славе Мила легко сошлась с обоими, а с младшим – Кларчуком, у нее сложились более чем близкие отношения, завершившиеся свадьбой в 1988-м.

Но ни о сводном брате Винтаря, ни о последовавших вскоре событиях Миле Сергеевне и вспоминать не хотелось.

Когда осенью 88-го года ей пришлось спешно покидать Крым, а попросту говоря – бежать с полуострова, обгорелое тело младшего брата Винтаря лежало в морге, а над самой группировкой братьев Кларчуков (именно так ее называли) сгустились непроглядно черные грозовые тучи. Большая часть местных авторитетов и все силовые структуры спали и видели в гробу самого Витрякова и два десятка его отморозков. Шансов выжить у них не было никаких. Даже Бонифацкому, не входившему (формально не входившему) в состав группировки, следовало основательно поберечься.

В силу вышеизложенного, известие о том, что Витряков жив, да еще по-прежнему в силе, повергло Милу в уныние. Если не сказать – в страх. У нее имелись исключительно веские причины держаться от Лени Витрякова как можно подальше.

«Прямо головой в волчью пасть меня сунули», – думала Мила.

Машина, тем временем пересекла городскую черту Ялты. Женщиной овладели очень нехорошие предчувствия. И не даром.

Как только «Мерседес» въехал в Ялту, Вардюк неожиданно вышел на связь.

– Объект вышел из дома и следует в желтом «Ягуаре». К морю. Следуем прямо за объектом.

Через десять минут Вардюк вновь объявился в эфире и предупредил, что Бонифацкий выехал на набережную.

– Поужинать, видать, собрался, паскуда… – предположил Вардюк. – У нас тут с Любчиком за день животы к спинам поприлипали.

– Гони! – подстегнула таксиста Мила Сергеевна. – Наброшу десятку сверху.

Таксист послушно погнал вперед машину.

Пока Бонифацкий парковал «Ягуар» у здания ресторана «Воронцов» и вальяжно выбирался из салона, Мила успела выпорхнуть из такси, бросив на ходу сотенную купюру изумленному таксисту. Подхватила плащ и сумочку, пробежала три десятка метров вдоль автостоянки и, наконец, перешла на шаг. Поплыла себе, гуляючи, и столкнулась нос к носу с Бонифацким прямо на ступеньках кабака.

* * *

– Мила?! – воскликнул Боник, разведя руки в разные стороны. Как будто бы собираясь обнять весь мир.

– Вацлав?! – изумилась Мила.

Они обменялись теплыми приветствиями, как старые закадычные друзья, не видевшиеся целую тысячу лет. А то и две тысячи.

– Ты какими судьбами в Ялте? – Боник окинул Милу восхищенным взглядом. И было отчего. Она действительно выглядела замечательно. Успела почистить перышки, уделив макияжу как минимум двадцать минут из полутора часов, проведенных на трассе Симферополь-Ялта.

– Замечательно выглядишь… – добавил Боник совершенно искренне.

Мила улыбнулась в ответ, подумав, что с ролью импозантного миллионера, коротающего досуг где- нибудь в фешенебельном бунгало на берегу океана, Бонифацкий бы справился значительно лучше всех прочих ее знакомых.

«И ведь как близко к ней подошел».

– Я слышал, будто ты в Киеве давно?..

– Это правда, – призналась Мила.

Времени для изобретения вполне убедительной легенды днем у нее было более, чем достаточно. В следующие три минуты Бонифацкий услышал короткую историю одинокой женщины-бухгалтера, гнущей спину круглый год над финансовыми отчетами крупного киевского СП, и отправившейся, наконец-то, в давно заслуженный отпуск.

– Ты изменяешь своим привычкам? – расплылся в улыбке Бонифацкий, припомнив, что прежде она предпочитала бархатный сезон всем прочим.

– Просто в комсомоле мне не приходилось сводить балансы за девять месяцев… – Мила обезоруживающе улыбнулась. Чуть грустно и очень доверительно. – Спасибо, что вообще дали вырваться. А с конца лета от заказчиков отбоя нет, так что директор и пописать не всегда отпускает.

Бонифацкий хмыкнул.

– Где ты остановилась?

Мила назвала пансионат, выбрав, какой подальше.

«Надо будет Вардюку с самого утра мне номер там забронировать!»

– Я второй день в Ялте. Вышла проветриться, а то, знаешь, в пансионате одни толстозадые матроны с вечно вопящими чадами, да их накачанные пивом папаши.

Боник понимающе кивнул.

С набережной потянуло ароматом копченых кур и какими-то специями. Где-то жарили шашлык. За высоким бетонным парапетом потихоньку разгуливалось море.

– Лучше расскажи ты – где и как? – прервала молчание Мила.

– А ты не откажешься со мной поужинать? – вместо ответа попросил Бонифацкий.