Охота на рэкетиров

– А… – невесело отмахнулся Волына. – А пошли они в пень, зема…

На гражданке Вовчик попробовал заняться фермерством, но очень скоро прогорел.

– Дела, зема, ни валко ни шатко и так шли… – Волына воткнул вилку в шкварку величиной с биг-мак. – А тут поездка в Харьков подсуетилась… Арбузы продавать…

– Ну и как съездилось?

– Клево, – Вовчик потянулся за стаканом. – По-любому. Арбузы забрали, морду набили. Еле «Камаз» выковырял с того Харькова. Спасибо, дядя Гриша подсобил. По своим каналам.

По словам Вовчика выходило так, что на текущий момент он не просто сидит на мели. А еще и по уши в долгах.

В голове Протасова потихоньку созрел план. Он изложил Вовчику суть проблемы, упустив большинство подробностей и сведя дело к тому, чтобы найти на Южном берегу Крыма, а скорее всего – в Ялте, одного нехорошего человека, и отобрать у него похищенные ценности.

– Он, блин, по жизни слизняк конкретный, – обнадежил Вовчика Протасов, – его только разок за жабры взять, – сам все отдаст. Еще, блин, и в жопу поцелует.

– А что за ценности, зема?

– Не твоего ума дело, – Протасов принял важный начальственный вид. – Между нами расчет в гринах будет. А захочешь, я твою долю деревянными отсыплю. Мне по барабану.

Услыхав про грины, Вовчик утер внезапно накативший пот и оглушительно прочистил нос.

– Мне деньги до зарезу надо…

– Ну так… – Протасов развел руками в стороны, давая понять, что никаких проблем не видит.

– Сколько я буду иметь, зема? – спросил Вовчик, в горле у которого стало сухо, как в сердце пустыни Калахари.[37]

Протасов напрягся, что-то обсчитывая в уме.

– Кусков двадцать, я так думаю…

– Купонов?.. – задохнулся Волына.

Протасов молча покрутил у виска.

– Баксов, братишка. Двадцать тонн хрустящих, салатовых гринов.

– Иди ты… – у Вовчика захватило дух.

Протасов покончил с яичницей и отломив хлеб, принялся вымакивать жир со сковородки.

– Кто еще в деле? – спросил земляка Волына, когда к нему вернулся дар речи.

Протасов, после короткого раздумья, ответил, что, похоже, больше никого и нету. Только они двое.

Хотя сам толком не знал. План не возвращать бриллианты Ледовому вызрел в Протасовской голове, едва он пересек Киевское КП на Обуховской трассе, в самом начале погони. Идея заворожила Валерия, как удав кролика. Перспективы открывались такие, что у Протасова меркло в глазах. Правда, опрокинув Ледового, о возвращении в Киев можно было забыть. Ну так Протасова, по большому счету, в городе ничего и не держало. По крайней мере, ничто там не стоило стольких миллионов баксов. В натуре.

Валерий в дороге собирался озвучить свои мысли, позвав в долю Атасова, Армейца и Бандуру, хотя здорово опасался услышать в ответ «нет». В особенности от Атасова, любившего корчить из себя человека чести, или от Бандуры, который, похоже, всерьез втрескался в Кристину Бонасюк. Во время их встречи под Херсоном он открыл было рот, да Атасов спал, положив голову на Гримо, а Армеец с Бандурой упоенно пожирали пирожки. Обстановка показалась Протасову не той, и он отложил разговор на потом.

«Когда камни будут в руках, тогда и побазарим конкретно», – пообещал себе Протасов.

Ну а в самом скором времени его задержала милиция, а друзья куда-то исчезли. Слово «бросили» Протасов не произносил даже мысленно, но оно само все чаще приходило на ум. «Бросили, сукины дети…» — То, что сам велел им ехать дальше, из головы после побоев как-то улетучилось.

Протасов решил продолжать поиски Бонифацкого в одиночку, надеясь добраться до камней раньше команды Атасова. Как поступить с Атасовым, Армейцем и Бандурой, он пока не знал. Не определился в душе, делиться с ними, или кидать, как Ледового с Правиловым. А потому, просто решил не забивать себе этим вопросом голову. До поры до времени.

«Доберемся, блин, до камушков, а там и поглядим».

Протасов и Вовчик пропили примерно до полуночи. Вовчик в селе привык ложиться рано, и давно уже кунял носом. С Протасовым вообще все было ясно.

Они как-то доползли до кроватей, а Волына ухитрился еще и погасить свет. Ночь прошла спокойно. Оба спали беспробудным сном пьяных праведников.

* * *

Волына встал раньше петухов и сразу приступил к делу, подключившись к поискам Бонифацкого гораздо энергичнее, чем на то рассчитывал сам Валерий.

– Вставай, зема, – будил он Протасова часов в пять утра. – Вставай.

– Ты что, опух? – очумело бубнил Протасов, – ночь на дворе.

– Шестой час, земеля. Ехать пора. По-любому. Куй деньги не отходя от кассы. – В глазах Вовчика горел нездоровый свет охватившей его золотой лихорадки. – Да и адрес твоего лоха из Ялты у нас уже в кармане.