Охота на рэкетиров

весьма приблизительно.

«Пятерка» стояла поперек дорожного полотна. Двигатель на холостых работал с перебоями, заставляя Валерия подгазовывать, чтобы он не захлебнулся.

Дорога в том месте, где они на нее выехали, широкой дугой огибала окрестные холмы, пересекала русло какого-то полузасохшего канала и уходила полями на северо-восток. Впрочем, канал уже не казался полузасохшим, быстро наполняясь водой. Зрелище было впечатляющим, лишний раз напоминая о величии сил природы и бренности творений рук человеческих.

– Еще и мост смоет, – возбужденно сказал Протасов. Ослепительно сверкнула молния. Затем громыхнуло так, что у всех троих заложило уши.

– В нас ударило?! – завопила женщина. Протасов ничего не расслышал. Молния и его застала врасплох. Он даже о Бандуре думать перестал.

– Попался, сучара! – что есть мочи заорал Волына.

Оглушенные громом барабанные перепонки Протасова восприняли вопли Вовчика, как писк комара над ухом. В следующую секунду Волына втиснул ствол «ППШ» в открытое окно прямо за головой Протасова и дал первую длинную очередь по приближавшейся из-за холмов машине. Валерий и Мила в первый момент вообще ничего не поняли.

Снова ослепительно блеснула молния. На мгновение все вокруг замерло, залитое противоестественно ярким белым светом, словно одним махом включилась тысяча мощных «юпитеров». Время остановилось, превратив реальность в фотографию. Затем мир окунулся в непроглядный мрак. Грянул гром, как разрыв снаряда. Уши Протасова работали с эффектом перегоревшего динамика. В глазах пульсировали белесые вспышки.

– Что?! Кто?! – кричал Протасов, но вместо собственного голоса слышал одни вибрации в голове.

– У, сучара! – Вовчик яростно давил собачку спускового крючка. «ППШ» плясал в руках, поливая свинцом идущую на большой скорости иномарку. Теперь Волына стрелял в упор. Стреляные гильзы веером сыпались на переднее сиденье, часть рикошетила о подголовник, часть барабанила Валерия по затылку, кое-что перепадало и Миле Сергеевне. Мила закричала, никто не обратил на нее внимания. В салоне стало темно от пороховых газов. Вовчик закашлялся, как первоклассник, сделавший первую в жизни затяжку.

Наполовину ослепленный и оглушенный Протасов, наконец, повернул голову налево. Что-то неслось прямо на них в сполохах выстрелов и свете собственных фар, окруженное плотным облаком водяной взвеси. Стремительное, низкое, тускло отливающее золотом.

«ППШ» захлебнулся. Волына ловко отстегнул пустой магазин, втолкнул на его место новый, рванул затвор на себя и снова надавил гашетку. Ему удалось сделать десяток выстрелов, прежде чем Протасов пришел в себя. Валерию даже почудилось белое лицо Бандуры за рулем. Протасов наобум двинул локтем, выбивая «ППШ» из рук Волыны. Ствол качнулся к земле. Пули гроздью ударили об асфальт, высекая снопы искр. Вовчик страшно закричал, силясь удержать оружие. Протасов снова ударил, угодив приятелю в скулу. Вовчик вскрикнул и повалился на сиденье. В следующую секунду «Ягуар» левым бортом протаранил заднее крыло «пятерки». То ли водитель (был ли это Андрей, Протасов точно не знал) на мокрой дороге не сумел справиться с болидом, то ли умышленно поддел «Жигули». А еще Протасов успел подумать, что водителя зацепило пулями и он либо ранен, а то и убит.

Столкновение вышло ужасным. «Пятерка» волчком крутанулась на месте и сделала первый пируэт через крышу. Протасов врезался головой в потолок. Глаза словно залило чернилами. Он понял, что машина кувыркается, а он – вместе с машиной. Рядом кричит Люда. Затем звуки оборвались, свет померк, но сознание еще работало какие-то короткие мгновения.

«Я погиб», – подумал Протасов и провалился в небытие.

Глава 9 ПРОЧЬ ИЗ КРЫМА

Бандура за рулем «Ягуара» не понял почти что ничего. Он гнал, не заботясь о дожде и скользкой дороге. Благо, широкие шины цепко держали асфальт, фары светили, куда положено (то есть на дорогу, а не в небо и не на обочины, как случается у отечественных машин и иномарок-старушек), звукоизоляция салона не оставляла желать лучшего. Машина прекрасно слушалась руля, а когда Андрей обнаружил сине- красные спецфонари, приделанные к нижней кромке решетки радиатора, то окончательно воспрянул духом, подумав, что и с милицией проблем не будет.

Он легко преодолел дорогу вдоль Южного берега Крыма. Встреченные по пути патрули, как и предполагал Андрей, и не подумали останавливать «Ягуар». Бандура миновал Байдарские ворота и с ветерком покатил к Севастополю. Все складывалось – лучше не придумаешь, когда под Инкерманом прозвучал первый тревожный звоночек. Бортовой компьютер просигнализировал водителю, что топливо подходит к концу.

– Проклятый жлоб! – возмутился Андрей, имея в виду оставшегося в Ялте Бонифацкого. – Скряга хренов! Ездит на последних каплях, один в один как Протасов.

Бак как-то следовало наполнить. Денег у Андрея не было. Оставив на руле одну левую, Бандура правой бегло обыскал бардачок, но обнаружил только свежий номер «Плейбоя» и початую пачку «Ротманс- лайт».

«Что стоило в доме пошуровать? – подосадовал на собственную недальновидность Андрей. – Так ты вместо этого проститутке жизнь спасал. Спаситель хренов… «Чип и Дейл спешат на помощь».[43]

Вспомнив название диснеевского мультсериала, транслировавшегося первым каналом российского телевидения по воскресеньям, Андрей немедленно подумал о Протасове. Мультфильмы были хобби здоровяка, если не чем-то большим. От «спасателей» же гигант был просто без ума. Несколько аномальная страсть, испытываемая Валерием к некоторым американским мультфильмам, поначалу вызывала у Андрея недоумение. Взрослый дядя, полтора центнера веса, и все такое… Отклонение какое-то.

– В детстве лишили, так хотя бы сейчас не мешайте приобщаться», – пояснял собственную слабость Протасов. Атасов в таких случаях печально кивал, Эдик, как правило, соглашался:

– За-замечательные мультики. Не с-стоит не-недооценивать во-воспитательного значения. Например, Гуффи. Чу-чувства героев п-прорисованы по-поглубже, чем в большинстве ду-дурацких фильмов.

– Во-во, в натуре…