Охота на рэкетиров

Вслед за торжеством в душу Андрея пришла сухая горечь утраты. Трое друзей полегли на пути. Судьбы их Андрей не знал. Жестокие уколы совести побуждали Бандуру немедленно пуститься на поиски Атасова, Протасова и Армейца. Инстинкт самосохранения твердил диаметрально противоположное.

«Перестань, – одергивал себя Андрей. – Ты ничем не в силах помочь им. Особенно в нынешнем положении. Ты беглец, не забывай об этом. Чтобы не произошло с ними, это уже случилось. Ты никого не сумеешь спасти, а вот Аню, Кристину и себя самого погубишь запросто…»

«Да брось, старик, – возражал себе же Бандура. – Посмотри правде в глаза. Себе-то хотя бы не ври. Это все пустые и жалкие отговорки. Чтобы проехать мимо. Чтоб не совать голову в ловушки, из которых только каким-то чудом удалось вырваться накануне».

Значительная часть сознания старательно подыскивала объективные и не очень причины, по которым любые действия, кроме немедленного возвращения в Киев, выглядели помесью умопомешательства и безответственности. Андрей механически управлял «Ягуаром», в то время как внутренние противоречия, безо всякого преувеличения, разрывали его на части.

«Ягуар» без труда доставил Андрея на пустынную возвышенность и полетел по заброшенной старой дороге. Покрытие и до вмешательства дождя было, мягко говоря, никаким, однако широченные шины и могучий мотор делали свое дело. Машина уверенно продвигалась вперед.

Бандура выехал на вполне приличную бетонку и повернул к западу, надеясь где-то впереди добраться до дороги, уходящей в сторону перекопа. Борьба внутри него шла полным ходом, но прагматик понемногу брал верх над героем. Когда ваш мозг берется вас защитить и выгородить – спорить с ним – занятие не из легких. Случись победить герою, – Бандура бы свернул на восток. Но этого не произошло. Проехав на запад пару десятков километров, Андрей обнаружил впереди желанную развилку. Нос «Ягуара» развернулся на север.

Несколько раз сверкнули молнии. Высоко в небе тучи обстреливали друг друга, будто вражеские эскадры. Дождь лился с прежней силой. По пути Андрею не встретилось ни единого автомобиля. Дорога широкой дугой огибала группу пологих, поросших бурьяном курганов. Далее следовал прямой, как взлетно- посадочная полоса, участок.

Примерно в сотне метров впереди Андрей засек едва различимый силуэт какого-то легкового автомобиля и почти не придал этому значения. Неизвестный автомобиль вроде бы стоял, что со стороны его водителя выглядело весьма разумным. Ливень достиг апогея, и его резонно было переждать. Андрей, на месте безвестного водителя, поступил бы именно так, не случись ему лететь, словно угорелому, управляя угнанной машиной, к тому же еще и с алмазами.

Дистанция между машинами быстро сокращалась. Внезапно сверкнула молния, поразившая верхушку ближайшего холма. Окрестности захлестнуло светом, как будто бы сработал чудовищных размеров рентген. Сердце Андрея тоскливо сжалось, – машина впереди была милицейской. Она стояла под углом к трассе, почти перегораживая обе полосы движения. Но Бандура не успел даже растеряться – время измерялось секундами. Он лишь крепче вцепился в руль, и наддал газу. Первые вспышки пулеметных выстрелов Андрей проглядел, ослепленный устроенным природой впечатляющим коротким замыканием. С неба сорвалась вторая молния, еще мощнее первой. С секундным отставанием грянул гром, переплюнувший артиллерийский салют. Водительская дверь милицейской машины расцвела ритмичными вспышками света, показавшимися Андрею призрачными электрическими огнями Эльма.[46] Что-то прошило лобовое стекло. По салону пронзительно взвизгнуло.

«Стреляют?! – сообразил Бандура, – они стреляют в меня?!»

А секундой позже «Ягуар» ударил патрульную машину то ли в борт, то ли в заднее крыло, и сшиб с дороги с легкостью кия, отправляющего бильярдный шар в лузу. К счастью для Андрея удар вышел по касательной. «Ягуар» не только устоял на колесах, но и продолжал двигаться вперед. Милиционерам повезло меньше. Или совсем не повезло. Их машина крутнулась волчком и кубарем покатилась в кювет.

Сила инерции швырнула Андрея на рулевую колонку, он разбил лоб в кровь и ушиб грудную клетку. Левое крыло выгнуло кверху, а водительская дверь получила внушительную вмятину, однако, похоже, повреждения иномарки тем и исчерпывались. Машина по-прежнему слушалась руля, а двигатель работал – как часы. «Шептал», как говаривал Бандура-старший.

Андрей притормозил и обернулся к месту аварии. Милицейская машина валялась в поле, подпирая тучи колесами. Косой дождь барабанил по обработанному битумом днищу. Затем Бандуре почудилось какое-то движение, передняя пассажирская дверь несмело шелохнулась. Андрей не стал ждать продолжения. Решительно отвернулся и рванул дальше.

«Это, конечно, чушь собачья, – раздумывал Андрей, быстро удаляясь с места аварии, – но я бы мог поклясться, что за рулем сидел Протасов…»

Мысль казалась безумной, – откуда бы тут взяться Валерке, тем более, на водительском месте патрульной машины?

«Я просто думаю о них постоянно, вот и все…» – успокоил себя Бандура.

«Однако быстро они сработали, – чесал голову он, подыскивая объяснение случившемуся. В первую очередь он грешил на пассажиров белорусской легковушки. – Оперативно сработали, нечегоговорить, – твердил Андрей. Других объяснений у него не было. В причастность к столкновению Бонифацкого Бандуре отчего-то не верилось. – Одно дело – пару джипов с узколобыми в погоню выслать, и совсем другое – все дороги кордонами перекрыть».

«И ведь сразу огонь на поражение открыли, – рассуждал далее Андрей. – Хотя если бульбаши сообщили ментам про мой пистолет, то с перепугу запросто могли».

«А я им, идиот, еще магнитолу фирмовую отдал…» – подвел итоги Андрей.

Как бы там ни было, авария окончательно отвратила Андрея от каких бы то ни было попыток разыскать Атасова, Протасова и Армейца.

«Ноги уносить надо, – решился, наконец, Андрей. – И чем быстрее, тем лучше. Пока мне тут окончательно кислород не перекрыли».

Бандура не только удвоил бдительность, но и внес серьезные коррективы в собственные планы. Подумав крепко, он отказался от первоначальных намерений выбираться из Крыма через Перекоп.